Они выбирали дороги и тропинки случайным образом. Дженнсен радостно встречала каждую развилку, потому что она предоставляла преследователям еще одну возможность ошибиться. А когда беглецы проходили по бездорожью, падающий снег заметал следы, и никто уже не смог бы узнать, куда они держат путь.

Дженнсен очень ослабла, но несмотря на это, дышалось ей гораздо легче, чем несколько дней назад.

Путешествие было изнуряющим, и, казалось, давно скрывшая следы беглецов погода никогда не смилостивится над ними, однако это произошло. После полудня ветер наконец приутих, и тихий зимний день засиял во всей своей красе. Беглецы нагнали бредущую по дороге женщину. Поравнявшись с ней, Дженнсен увидела, что та несет тяжелый груз.

Погода все улучшалась, однако с неба еще продолжали падать крупные снежинки. Сквозь просветы облаков проглядывало солнце, окрашивая серый день волшебной позолотой.

Женщина услышала шаги, отступила на обочину, подняла руку:

— Помогите мне, пожалуйста!

Дженнсен показалось, что женщина несет маленького ребенка, завернутого в одеяло.

По выражению лица своего спутника Дженнсен поняла, что Себастьян собирается пройти мимо. Он бы наверняка сказал, что нельзя останавливаться, когда на хвосте у тебя убийцы, когда по пятам следует волшебник Рал. Но девушка была уверена, что за последнее время им удалось уйти от преследователей далеко.

Заметив, что Себастьян искоса поглядывает на нее, Дженнсен не дала ему возможности высказать свои соображения.

— Как будто это Создатель направил нас на помощь несчастной женщине, — воскликнула она.

Убедили ли Себастьяна ее слова или он просто не рискнул обсуждать намерения Создателя, Дженнсен не знала, однако он тотчас остановил лошадь, спрыгнул на землю и взял поводья обеих лошадей. Дженнсен соскользнула с Расти и, утопая в глубоком снегу, подошла к женщине.

Та протянула свой сверток, как будто надеялась, что он сам все объяснит. Казалось, в отчаянии она была готова принять помощь от самого Владетеля. Дженнсен отогнула уголок белого одеяла и увидела мальчика лет трех-четырех, его спокойное личико было покрыто красными пятнами, глаза закрыты. Он явно горел в лихорадке.

Девушка взяла сверток из рук женщины. Та была одних с Дженнсен лет, но выглядела сильно истощенной, испуганной и обеспокоенной.

— Не знаю, что с ним, — чуть не плача сказала женщина. — Так внезапно заболел…

— Что вы здесь делаете с ним в такую погоду? — спросил Себастьян.

— Два дня назад муж ушел на охоту. В ближайшие несколько дней не вернется. Не могу же я просто так сидеть и ждать.

— И что вы собираетесь делать? Куда идете?

— К Рауг’Мосс.

— Куда-куда? — переспросил Себастьян.

— К целителю, — прошептала Дженнсен.

Женщина нежно коснулась рукой щеки ребенка. Глаза неотрывно смотрели на его личико. Наконец она подняла взгляд на путников.

— Помогите мне довезти его. Боюсь, ему становится хуже.

— Не знаю, сможем ли мы… — засомневался Себастьян.

— Это очень далеко? — резко оборвала его Дженнсен.

Женщина показала на дорогу:

— Вам по пути, недалеко.

— Насколько недалеко? — спросил Себастьян.

Женщина не выдержала и разрыдалась:

— Не знаю. Я надеялась, дойду за день, но вижу, что до темноты не успею. Боюсь, это дальше, чем я смогу дойти. Пожалуйста, помогите мне!

Улыбнувшись, Дженнсен посмотрела на спящего мальчика:

— Не волнуйтесь, мы обязательно поможем.

Незнакомка сжала руку девушки:

— Извините, что причиняю вам беспокойство.

— Перестаньте. На лошади ехать не трудно.

— Не можем же мы оставить вас здесь с больным ребенком, — согласился и Себастьян.

— Когда я заберусь на лошадь, подайте мне мальчика, — сказала Дженнсен, возвращая ребенка в руки матери.

Оказавшись в седле, девушка протянула руки. Мать на мгновенье задумалась, опасаясь расставаться с ребенком, но затем передала его. Дженнсен положила спящего мальчика на колени, удостоверилась, что ему удобно и безопасно. Тем временем Себастьян подал руку матери и помог ей устроиться у себя за спиной. Двинулись в путь. Женщина крепко держалась за Себастьяна, но глаза ее неотрывно следили за Дженнсен и мальчиком.

Девушка поехала вперед, чтобы мать смогла видеть незнакомку и ребенка. Она гнала Расти по глубокому снегу, переживая, что ребенок не спит, а находится без сознания. Лихорадка есть лихорадка…

Над дорогой снова закружилась поземка, приближались сумерки, а путешественники все скакали и скакали. Переживания за ребенка и желание помочь делали дорогу бесконечной. За каждым холмом, за каждым поворотом снова и снова оказывался лес. Дженнсен начала беспокоиться, что если лошади продолжат бешеную скачку по глубокому снегу, то непременно падут. Раньше или позже придется замедлить движение, чтобы дать им отдохнуть.

Приближалась развилка. Сзади послышался свист Себастьяна. Дженнсен обернулась.

— Туда, — закричала женщина, показывая направо, куда уходила узкая цепочка следов.

Дженнсен повернула Расти направо. Дорога пошла вверх по склону. Здесь, на склоне горы, стояли огромные деревья, их нижние ветви росли высоко над головами путников, закрывая свинцовое небо. Впереди лежала снежная целина, и лишь узкий пунктир следов указывал путникам дорогу через лес, под скалистыми выступами каменных стен и по облегчавшим путь каменным уступам.

Дженнсен убедилась, что мальчик спит. Вокруг не ощущалось человеческого присутствия. После дворца, болота Алтеи и Азритских равнин девушке было очень спокойно в этом лесу. Себастьяну же, наоборот, леса не нравились. И снег он тоже не любил. Дженнсен же всегда очаровывали мир и покой, священная тишина заснеженной чащи.

Впереди показался дымок. Похоже, близился конец пути.

Обернувшись на мать, Дженнсен убедилась в правильности вывода. Когда путники достигли гребня горы, они увидели несколько деревянных строений, расположившихся вдоль поросшего лесом склона.

На расчищенном участке, огороженном плетнем, стоял сарай. Рядом, в загоне, топталась лошадь. Вдруг она подняла голову и приветственно заржала. Расти и Пит фыркнули в ответ. Дженнсен свистнула в два пальца, и Расти ринулась через сугробы к небольшой хижине, ближайшей к вершине и единственной, из трубы которой шел дымок.

Не успели они подъехать ближе, как дверь открылась. Из домика навстречу путникам вышел мужчина средних лет в накинутом на плечи льняном плаще. Его лица, закрытого от холода капюшоном, Дженнсен разглядеть не удалось.

Мужчина взял Расти под уздцы.

— Мы привезли больного мальчика, — сказала Дженнсен. — Вы случайно не целитель?