– Сперва завтрак, потом вещи, а уже затем изврат и «Ванюша, я ваша навеки», – расставила приоритеты организованная и любящая графики жена и скрылась в ванной.

Уже за завтраком Ксюша поделилась причиной вчерашнего плохого настроения. Она почти не спала после новостей, которыми накануне поделилась Юлька, перенервничала и не отдохнула. Михаил приезжал к подруге для разговора и сообщил, что не готов продолжать отношения.

– Значит, ей незачем по нему сохнуть – не любил. Если бы любил – принял бы с ребёнком, тем более, можно растить малыша как своего и даже не говорить, что это не так. Хотя, может, ещё передумает, – Сева зевнул и потянулся к кофе, – раз приехал, а не позвонил.

– И ты туда же. Она не хочет говорить реальному отцу про ребёнка, а я считаю, что это неправильно. Мы ведь с Ярославом столкнулись и, по сути, могли даже встречаться, не зная, что мы брат и сестра. Так нельзя.

– Ну, в любом случае решение принимать не тебе, – начал парень, но, увидев недовольный взгляд любимой, принялся объяснять: – Ксюшик, на ситуацию можно посмотреть с разных сторон. Представь, что они сошлись и Михаил готов растить ребёнка как своего. Ребёнок растёт в любви и заботе, ни о чём не подозревая, всё у него хорошо, а потом – трах–бах! – ему сообщают, что отец на самом деле ему не родной. Стресс. Детская травма. Ещё какая–нибудь фигня. Надо ли это на самом деле?

– Но реальный отец–то должен знать! – настаивала она.

– А нужен ли ему этот ребёнок? Знаешь, когда пара не предохраняется и потом расстаётся, лишним позвонить и уточнить, не случилась ли беременность, точно не будет. Он озаботился этим вопросом? – Сева посмотрел вопросительно и продолжил, не получив ответа. – Я не к тому, что согласен с Юлей, я к тому, что это её выбор и твоё дело как подруги этот выбор принять и поддержать. Сейчас ей меньше всего нужны нравоучения и философские диспуты.

– Да это я и сама понимаю, – Ксюша вздохнула и уткнулась в чашку.

– Опять же, мы не знаем, как поступит отец ребёнка. Вдруг он решит уйти к Юльке? Бросит жену, настоит на совместном проживании, а она даст слабину, хотя у неё уже чувства к другому человеку. В итоге, все несчастливы, ребёнок растёт в проблемной семье и усваивает не самую хорошую модель взаимоотношений между мужем и женой, потом применяет её на практике…

– Поняла я, поняла! – Ксюша перебила, не выдержав потока информации, которая ей не нравилась. – Буду молчать. Сева, а у тебя нет детей на стороне? Ты в этом уверен?

– Ксюнечка, теоретическая вероятность всегда есть, мужчина не может знать наверняка, но я прилагал все усилия, чтобы этого не случилось. И, – не дал договорить возлюбленной он, догадавшись без слов, о чём она думает, – тогда, на сапах, ты просто свела меня с ума, и я уже ни о чём не думал. Это было впервые и, если я и буду не специально неосторожен, то только с тобой. Тьфу! Двусмысленно вышло. В общем, ты поняла.

– Смотри мне, – она прищурилась, глянула искоса.

– Чтобы ты знала, процент верности среди пар, где партнёры обладают высоким интеллектом, гораздо выше, чем у среднестатистических людей, – Сева допил кофе и поднялся. – Так, ладно, у нас ещё много дел сегодня. Я, кстати, хотел тебя спросить ещё об одном.

Ксюша смотрела, как Сева, её уверенный, даже самоуверенный, учёный, смущается и пытается подобрать слова. Выглядел он в этот момент так мило, что она ласково улыбнулась, как бы говоря: «Ну же, давай, решайся, я не кусаюсь».

– Я тут недавно подумал, что не называю тебя какими–то уменьшительно–ласкательными словечками, а вы, девушки, обычно любите этот зоопарк. Непроизвольно у меня никакие такие слова не вырываются, так как мне не особо импонирует эта манера общения. У тебя красивое имя, и мне нравится его туда–сюда крутить, тем более, что ты и на Ксеню, и на Оксану тоже отзываешься, – намекнул на недавнюю ситуацию он. – Я, можно сказать, живу с многоликой и многоимённой женщиной.

– Я не буду оправдываться, никакой вины за собой не чувствую, – с достоинством сказала Ксюша и тут же поняла, что от Севы не укрылась её ложь. – Ну ладно, чувствую. Но так сложились обстоятельства, ничего ведь плохого в этом нет.

– Даже не забивай себе голову, вышло забавно. Теперь можно тебя дразнить, так что меня всё устраивает.

– Ну, спасибо.

– Ну, пожалуйста.

Он нежно коснулся прохладного бархата её щеки, прошептал, невесомо целуя маленькое аккуратное ушко: «Так что с прозвищем, тигрёночек?»

– Тигрёночек? Почему это я тигрёночек? Я что, самая рыжая? – возмутилась Ксюша, поворачиваясь, чтобы заглянуть в бесстыжие глаза.

– Нет, это потому, что ты – не ласковый домашний зверь, а самая что ни на есть настоящая тигрица, – Сева поиграл бровями, намекая на их вчерашние шалости, и она успокоилась.

– Ну, если в этом плане, то я согласна быть тигрёночком. Но только дома! На людях лучше по имени.

– Договорились.

В знак примирения её поцеловали в плечо, затем Ксюша почувствовала, как мужские руки коснулись её бёдер и потянули наверх ткань сарафана, умудряясь параллельно ещё и поглаживать ноги.

– Ты говорил, у нас сегодня много дел, – томно и лукаво глянула она на любимого.

– Мы недолго, – ответил Сева и поцеловал в шею, – совсем чуть–чуть, – настойчивые губы коснулись уха, провели–погладили, – для настроения.

Он шептал милые глупости и соблазнял её прямо на кухне, не заботясь о неубранных тарелках и чашках. Ксюша успела подумать лишь об одном – до чего ей нравится совместная жизнь с ним, её Севой, самым непредсказуемым ботаником в мире. Её ботаником.

Глава 27. «И повторится всё, как встарь…»

– Привет! Наконец–то я попала в ваш Форт Нокс, – с порога съехидничала Юлька, скидывая туфли и протягивая огромную фиолетовую коробку с ярко–жёлтым бантом. – Чуда не жди, там мультиварка. Здорово, говорят, облегчает женскую долю.

Ксюша поставила тяжёлый и объёмный подарок на полку в прихожей и обняла долгожданную подругу. С момента окончания университета встречаться регулярно, как прежде, не удавалось, и девушки безумно скучали. Общение по телефону никак не покрывало их необходимость друг в друге.

– Ты даже не посмотришь? – Юлька кивнула в сторону подарка.

– Не-а, лучше тобой полюбуюсь. Я соскучилась! Идём скорее в кухню, я тебе пеку пирог с вишней, вон тот, французский, с заливкой и хрустящей крошкой.

– С тобой фиг похудеешь, – выдала сладкоежка и предвкушающе потёрла руки. – Скоро он будет готов?

Ответил ей таймер из духовки,