на «Прометее», который в данный момент стыковался к «Порталу», чтобы немедленно начать встречный абордаж крепости. Собравшись в шлюзе, воины «Спарты», вооружившись, только и ждали момента, когда можно будет пойти в атаку на помощь своим товарищам.

— Не могу связаться с «Сиренами»! — громко и быстро говорил Магик, он так же находился вблизи «Портала», поскольку это было единственное оставшееся место для нормальной стыковки после сожжения терминалов, — Быстрее, куски мяса, мои братишки под охуенной угрозой! И я еще не могу нихуя сделать, ну почему у меня нет ваших сраных рук и ног?!..

— Без паники, воин Магик! — хладнокровно произнес царь Кэп, — Не позорь свою фалангу, разве ты думаешь, что они отдадут свои жизни просто так?

— Нет!.. — уверенно ответил Магик, опомнившись, — Эти кожаные мешки еще те отморозки, как их поискать! Особенно этот дерзкий пацан и мелкие засранцы!

— Вот и отлично! Защищай подходы к «Розе» снаружи, а мы пойдем внутрь. Каждый из нас делает, что должно, как и твоя фаланга в данный момент, — сказал Кэп, — АУХ!

Но не успели они ворваться на борт, бой в энергореакторах был кончен.

Все «судьи» были мертвы, лежали неподвижно, с разорванными телами и выгоревшими мозгами, и больше никто не атаковал. Среди трупов, оплавленных обломков, крови и ужаса, сидели дети, окружив своего главаря стаи.

Адафос сидел, напружинясь, весь в крови, в разорванном комбинезоне, он больше не рычал, но его взгляд был абсолютно безумен, сверкающие глаза ничего не выражали, кроме первобытной дикости — они метались по пространству отсека, все еще ища врага. Его согнутые пальцы скребли по металлу, словно когти, готовые в любой момент схватить и рвать плоть противника. Изо рта капала слюна, Адафос скалил клыки, подобно бешеному животному, из его пасти вырывалось горячее дыхание, пахнущее кровью.

Но врагов больше не было.

Внезапно осознав это, Адафос издал долгий, протяжный вой, вырвавшийся из глубины его нутра, слышимый даже в вакууме — потому что он звучал даже в псионном диапазоне — и дети подхватили его, завывая и запрокидывая головы. А после этого протяжного крика, Адафос вдруг со страшной судорогой согнулся и упал, корчась и хрипя.

— Сталший блатик, ты чего?! — воскликнула Ириска, забеспокоившись, — Мы убили всех злых врагов! Мы принесем их в жертву Дхума!.. Ты зацем так упал?!..

Но Адафос никак не реагировал на ее слова — с ним опять происходило что-то странное. И это пугало детей. Видимых ран не было, Темный Бог защитил избранного, но теперь, кажется, забирал его силу и его самого. Судороги Адафоса не прекращались, он то сжимался, то разжимался, голова безвольно болталась, взгляд уже не горел и стал обычным человеческим — но только он ничего больше не выражал, безжизненно стекленея.

— Блатик, блатик!!.. — кричали дети, понимая, к чему идет, но не знали, что им делать.

Ирис беспомощно брала голову Адафоса, но тут же выпускала ее из рук, не в силах удержать мощных движений, и снова брала ее в руки, и гладила надувшиеся мышцы и сухожилия агонизирующего тела.

— Если ты «спалтанец», встань сам! — тонким голоском пищала она, сквозь слезы, лившиеся ручьем, — Встань сам! Встань! Ты всегда говолил вставать!.. Поцему ты не встаешь?!..

Но все уже было бесполезно.

Адафос шумно сглотнул два раза и выпрямился в последний раз, застыв в одной позе. Его сердце больше не билось, взгляд мальчишеских голубых глаз потух, став совершенно пустым. Дети, окружив бездыханное тело, ревели в резонансе единого горя, взывая к Пожирателю — но Темный Бог безмолвствовал.

На крейсере «Прометей», в шлюзе, метавшаяся в неестественном беспокойстве у бронированных ботинок боевого скафандра Суон — кошкадемон Сметанка вдруг громко и пронзительно вскрикнула, посмотрев снизу-вверх на свою хозяйку.

И вдруг исчезла.

И одновременно с ней исчезли вообще все кошкадемоны из всех миров Внутреннего Космоса.

Часть 3.7 Отдать себя

Когда фаланга «Феникс» под предводительством Кэпа и Суон попала на борт «Розы», все уже было кончено. Анти-абордаж не понадобился — все нападавшие были мертвы. Часть из них нашла свою смерть в огне, заблокированная «Сиренами» в коридорах и отсеках, остальные пали в жестоком бою за энергореакторы. Прибывшие «спартанцы» натыкались на их тела, пока продвигались от «Портала» до технических отсеков — но мертвых штурмовиков здесь было мало, очевидно, что основной бой шел со стороны посадочных терминалов.

Сама крепость казалась безжизненной. Большая ее часть выгорела изнутри, было темно, искусственная гравитация не работала. «Адское пламя» сделало свое дело, уничтожив больше половины древней боевой станции — но самого огонь уже истощился и почти совсем угас, подавленный вскипевшими тоннами паровоздушной смеси, образованной из огромного количества рециркулята из неисправных блоков жизнеобеспечения. Годами скапливающаяся жидкость в техвентиляции, в один момент под воздействием высокой температуры, перешедшая в другое агрегатное состояние, многократно увеличившись в объеме, внезапно изменила всю ситуацию. Случайным образом возникшая система тушения настолько ослабила горячую плазму, что та, исчерпав топливо самих боеголовок, самопроизвольно потеряла опасную температуру, а потом и вовсе затухла.

Не смотря на исчезновение этой угрозы, идя по коридорами и видя степень разрушения, Кэп отчетливо понимал, что при имеющихся ресурсах и технологиях, восстановить мало что удастся. «Спарта» отбила крепость, но ценой самой крепости.

Впрочем, его гораздо больше волновало другое. Как царь, он в первую очередь думал о своих воинах, насмерть сражавшихся с превосходящим противником в тяжелейших обстоятельствах. По комлинку ни один из «Сирен» не отвечал, и Кэп уже морально готовился к тому, что не найдет ни одного из них в живых, хотя надеялся на какое-нибудь чудо.

Его сомнения разрешились только тогда, когда он попал в реакторную.

По пути к ней, Кэп получил донесения — сначала от Гизмо, сообщившем о смерти Спэйса и полном захвате «Алмазного Тигра», а потом от Лероя Кейна. Силы Дивизиона В в сложном сражении тоже победили, но понесли большие потери. Сумев сохранить крейсера, Лерой, хоть и потерял большинство легких кораблей, в итоге одержал победу. Командующий Дивизиона В сказал еще что-то о внезапно появившемся союзнике, назвавшим себя не меньше, чем «спартанским царем» — Кэп толком не понял прикола, решив разбираться этим позже. Сейчас первоочередной задачей было проникнуть в