Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Точно нет, — твердо ответил он. — Ты заявилась в мою жизнь и перевернула все верх дном, и я тя не отпущу.
Он бросил ее на простыни и рухнул следом. Онория, смеясь, попыталась оттолкнуть его руки:
— Погоди, погоди, дай подумать.
Изумленный ее внезапным отпором, который настолько не вязался с недавним соблазнением, Блейд отодвинулся и, встав на колени, навис над Онорией:
— О чем?
Ее черные глаза горели уже знакомым энтузиазмом.
— Вот оно. Я — единственная перемена в твоей жизни.
— Я не понимаю, как энто связано с уровнем вируса, — неуверенно признался господин.
— Я — единственное изменение в твоем питании. — Онория села. — Разве ты не понимаешь? Должно быть, редукция произошла из-за чего-то в моей крови. Единственное, что приходит на ум, — вакцина. Когда отец разработал рабочую версию, то предложил ее слугам и добровольцам в Клинике. Кто-то согласился, кто-то отказался. Трое подопытных показали уменьшение уровня, а остальные — нет. Возможно, эти трое кормились от добровольцев, которым вкололи вакцину.
В ее глазах светилось радостное волнение. Она еще никогда не была так прекрасна, как в эту минуту.
— Отец, видимо, догадался. В последнюю неделю он все говорил об общем факторе. Почти не спал и не ел…
Онория не удержалась, вскочила с кровати и стала отчаянно жестикулировать.
— Вакцина не действовала на голубокровных, мы пытались. Однако если голубокровный будет пить кровь привитого донора… — Она огляделась, проводя рукой по волосам. — Записная книжка. У тебя есть записная книжка?
Блейд опустил голову на кровать и слабо улыбнулся:
— Я тока что вернулся с того света, а ты хошь чертову книжку?
Онор моргнула большими карими глазами и медленно вернулась к реальности из какой-то параллельной научной вселенной, куда завела себя размышлениями.
— Ты не понимаешь, мне нужно это записать.
— У мя есть время. — Лениво разглядывая любимую, Блейд закинул руки за голову. — У Чарли тож. Довольно и того, что уровень падает. Но нам с тобой надо поболтать. Я чувствую ся таким одиноким и заброшенным.
Онория посмотрела на его живот и на выпуклость под простыней. Блестящий ученый уступил место роскошной соблазнительнице. Она забралась на кровать, подняла юбки и оседлала бедра господина.
— Бедный голодный голубокровный. Или мне теперь звать тебя сэр Генри?
— Тока если разрешишь звать тя леди Ратингер, — промурлыкал он, прижимая ее руку к губам.
Онория затаила дыхание, и в ее глазах промелькнула робость.
— Ты просишь меня выйти за тебя?
Блейд поцеловал ее ладонь, лаская языком чувствительную кожу. Онор слегка вздрогнула, приоткрыла губы, и ее взгляд помутнел от желания.
— Ага. Кто б мог подумать, что мя окольцуют на всю жизнь? Но тока так я могу справляться с твоими порывами. Никаких больше вампиров, алчных герцогов и залов, полных голубокровных. За последние недели я умер тысячу раз. Мое бедное сердце такого не выдержит.
— Значит, и тебе не следует так рисковать, — с улыбкой ответила она, наклонившись и потершись своим носом о его. — Потому что я сражаюсь лишь за любимых.
Блейд обхватил ее лицо ладонями и страстно поцеловал. Он почти боялся ее отпустить, думая, что эти слова лишь галлюцинация, как и те, что Онор произнесла в Башне из слоновой кости.
«Моя», — прошептал мрачный голос в голове. Его темная половина. Наконец-то до Блейда дошло, что это часть его самого, та самая, которой управляли страсти и голод, и которую он когда-то боялся и старался сдержать.
«Я тьма», — с изумлением подумал он и потянул шнуровку Онории. Она рассмеялась. Платье расстегнулось, и показался накрахмаленный белый корсет.
Но бояться Блейда стоило только врагам, ей он никогда не навредит.
«Наша, — поправился господин, наконец признав неизбежное. — Наша навеки».
Конец.