Он сжал ее руку.

— Никто на свете не смог бы приехать так, как ты — преодолеть тысячи миль — одним махом. Есть еще Вернон, конечно — но он ведь родственник, брат. А ты...

— Я настолько же брат, насколько он. Больше, чем брат. Еще со времен «Могучих Братьев» я был... был всегда готов оказаться рядом, если тебе это понадобится...

— Себастиан, неужели... — ее глаза распахнулись широко и счастливо. — Я никогда и не предполагала, что ты до сих пор так относишься ко мне.

Он слегка вздрогнул. Он не совсем это имел в виду. То, что он хотел сказать, было необъяснимо — во всяком случае, не стоило объяснять это Джо. Это было особое чувство, свойственное только его народу. Неувядающая благодарность еврея, никогда не забывающего дарованной ему милости. Когда, еще ребенком, он был отверженным, Джо вступилась за него — она готова была бросить вызов всему миру. С детства и поныне Себастиан не забыл этого. То, что он сказал, было правдой. Он примчался бы хоть на край света, если бы был ей нужен.

Она продолжала говорить:

— Они перевели меня в это чудное место из кошмарной палаты — это благодаря тебе?

Он кивнул.

— Я телеграфировал.

Джо вздохнула

— Ты невероятно расторопен.

— Боюсь, что да

— Но такого, как ты, больше нет — никого. Я много размышляла о тебе в последнее время.

— Правда?

Он вспомнил долгие годы одиночества, душераздирающей тоски, обманутых надежд. Почему то, о чем мечтаешь, приходит к тебе так не вовремя?

Она продолжала:

— Я и не надеялась, что ты все еще думаешь обо мне. Мне казалось, что однажды ты и Джейн...

Необъяснимая боль пронзила его. Джейн... Он и Джейн... Он угрюмо сказал:

— Для меня Джейн — одно из прекраснейших творений Господа Но она душой и телом принадлежит Вернону, и так будет всегда...

— Думаю, ты прав. Но это обидно. Вы из породы сильных людей. Вы прекрасная пара

Да, в каком-то смысле так и есть. Он понял, что она хотела этим сказать.

Джо проговорила с дрожащей улыбкой:

— Все это напоминает мне книжки, которые читаешь ребенком. Назидательные сцены у постели умирающей. Друзья и родственники собрались вокруг. Вымученная улыбка героини.

Себастиан принял решение. Почему он считает, что это не любовь, когда это она? Это всепоглощающее чувство бескорыстной жалости и нежности, эта глубокая привязанность на протяжении стольких лет. Все это стоит в тысячу раз больше, чем то страстные, то прохладные увлечения, повторяющиеся и однообразные, избороздившие его жизнь, но так и не затронувшие ничего в глубине.

Его сердце рванулось к маленькой фигурке на кровати. Он как-нибудь спасет ее.

И он ласково сказал:

— Не будет никаких сцен у постели умирающей, Джо. Тебе станет лучше, и ты выйдешь за меня замуж.

— Милый Себастиан... Привязать тебя к больной жене? Ни за что.

— Ерунда. Тебе предстоит выбрать — либо совсем поправиться, либо умереть. Если ты умрешь, ты умрешь — и конец истории. Если ты вылечишься, ты выйдешь за меня замуж. А я ничего не пожалею для того, чтобы тебя вылечили.

— Себастиан, хороший мой, я ведь совсем сдала

— Возможно. Но нет ничего более непредсказуемого, чем туберкулез — любой врач тебе скажет. Ты просто поддалась болезни. Я лично считаю, что ты выкарабкаешься. Это потребует много сил и времени, но ты сможешь.

Она посмотрела на него. Он видел, как кровь прилила и отлила от ее худых щек. В этот момент он понял, что она любит его — и маленький теплый лучик прокрался в его сердце. Мама умерла два года назад. С тех пор он никому по-настоящему не был дорог.

Джо тихо спросила:

— Себастиан... я правда нужна тебе? Я... я сделала столько ошибок.

Он ответил со всей искренностью:

— Нужна мне?! Да я самый одинокий человек на свете!

И внезапно он зарыдал. Он не делал этого никогда в жизни и представить не мог, что когда-нибудь сделает. Он упал на колени перед постелью Джо, зарыв лицо в одеяло. Его плечи вздрагивали.

Она тихонько гладила его по голове. Он знал, что в этот момент она счастлива, ее мятежная душа спокойна Милая Джо — такая порывистая, такая добрая, так отчаянно упорствующая в своих заблуждениях. Она была ему дороже всех на свете. Они могли помочь друг Другу.

Вернулась медсестра — посетитель и так уже слишком задержался — и снова вышла, чтобы он мог попрощаться.

— Кстати, — сказал он, — а тот француз — как его звали?.

— Франсуа? Он умер.

— Тогда все в порядке. Конечно, ты могла бы и развестись. Но то, что ты вдова, значительно все упрощает.

— Ты действительно думаешь, что я выкарабкаюсь?

Как трогательно, как жалостно она это сказала!

— Разумеется.

Снова пришла медсестра, и Себастиан удалился. Он нашел врача и долго с ним беседовал. Врач был настроен пессимистично, но согласился, что шанс есть. Они сошлись на Флориде.

Себастиан вышел на улицу. Он медленно шел пешком, глубоко задумавшись. Его взгляд скользнул по заголовку «Чудовищная катастрофа на „Великолепном"», но он не обратил на это внимания Он слишком глубоко был погружен в собственные мысли. Что же на самом деле лучше для Джо? Выжить или умереть? Он не знал...

Ее жизнь была так ужасна Он хотел все исправить.

Он лег в постель и провалился в тяжелый сон.

2

Он проснулся от смутного беспокойства Что-то было не так. Он не мог понять, что именно, хоть убей. Но что-то было...

Это не связано с Джо. Джо в его сознании была на первом плане, а это таилось скорее в подсознании. Неуловимое нечто, до которого он никак не мог докопаться. Он подумал: «Я вот-вот вспомню...» Но не вспомнил.

Пока Себастиан одевался, он обдумывал, что делать с Джо. Он был целиком и полностью зато, чтобы поскорее отправить ее во Флориду. Потом, возможно, в Швейцарию. Она была очень слаба, но в состоянии перемещаться. Как только она увидится с Верноном и Джейн...

Они прибывают... Когда? На «Великолепном», кажется. «Великолепный»...

Бритва выпала у него из рук. Вот оно! Перед его мысленным взором проплыл газетный заголовок.

«Великолепный»... Чудовищная катастрофа... Вернон с Джейн были там.

Себастиан яростно позвонил. Через пять минут он уже быстро пролистывал утренние газеты. Подробно сообщалось об обстоятельствах катастрофы. Себастиан пробежал их глазами. «Великолепный» столкнулся с айсбергом... Список погибших... выживших...

Вот имена., выживших. Он нашел фамилию Грин — значит, по крайней мере, Вернон жив. Он стал просматривать дальше... дальше... и наконец, уже в другом списке, увидел то, что боялся увидеть — имя Джейн Хардинг.