посчитал нужным за руку остановить девушку, попытавшуюся было подойти к своей кровати.

— Почему? — Найда, вняв предупреждению, тоже говорила еле слышно.

— Посмотри-ка повнимательней на пол!

— А… Что с ним?

— Да я — вот про эту щель. — Конан указал, ткнув пальцем, на узкую щель в досчатом полу, идущую по всему периметру вокруг деревянной массивной постели.

— Ну… щель как щель. Между досками. А что?

— А то. Что щель уж больно правильная. И — идёт вокруг всей кровати. Ни на какие мысли не наводит?

— Но… — Найда вдруг побледнела, выпучила глаза, и прикрыла рот рукой, чтоб не закричать. Потом, продышавшись, и вернувшись к нормальному цвету, выдохнула:

— Ловушка! Как у папочки в приёмной, ну, «гостевой», камере!

— Точно. Умница. Только вот не думаю, что на дне глубоких ям, вырытых под этими кроватями — вода. Скорее уж — острые стальные шипы! Чтоб упавший с гарантией насадился, словно каплун — на вертел! И не создавал проблем — сопротивлением…

И тогда все деньги такого постояльца — достаются нашему «гостеприимному» хозяину! А труп — в землю. Готов поспорить на золотой против зубочистки, что на заднем дворе, там, возле опушки, таких могил — не одна!

— Конан! Так мы — что? Пойдём и убьём его?! — свистящий шёпот и злобный тон, как и сжатые кулачки не позволяли усомниться, что его спутница настроена решительно.

— Ну, нет. Может, он ещё сохранил какие-то традиции гостеприимства. И совести. И не захочет нас убивать. Ты всё-таки — девушка! Может, он имеет зуб против меня? А тебя захочет… Приютить. Пригреть. Ну, или изнасиловать. — Конан хитро подмигнул, — Поэтому мы… — Конан, продолжая говорить очень тихо, изложил Найде свой план.

Она кивнула:

— Согласна. Но если он — решится? Мы тогда его — …?

— Да.

На постели Найды Конан разместил скамейку из её же комнаты, на своей — пару табуретов. После чего на пол в её комнате постелил тюфяк-матрац, набитый соломой, и жестом предложил девушке расположиться на нём. Найда покачала головой:

— Ну уж нет! Я здесь точно не усну!

Конан шёпотом, приблизив лицо к уху Найды, сказал:

— Дело не в том, уснёшь ты или нет. Я уверен, что этот парень через какое-то время подойдёт к дверям, и будет нас подслушивать. Нужно, чтоб раздавался мой храп. И твоё сопение. До того, как мы уснём, он так и так не начнёт. Вернее — они не начнут.

— Ты думаешь…

— Наверняка. Они работают в паре с женой. Кровати-то — две! И нужно чтоб постояльцы погибли одновременно! Иначе кто-нибудь пошустрее может и успеть соскочить! Если сосед вдруг громко заорёт, насадившись!..

— А может они на такой случай добавляют чего-нибудь в еду?! Снотворного?

— Нет. Привкус мяты, или белладонны, или ещё чего такого я заметил бы. А денег на что-нибудь минеральное — ну, не травяное! — они наверняка пожалели бы. Да и негде тут уже купить таких ядов или снотворных. Да и зачем? Наверняка всё — проверено!

Поэтому просто лежи. И старайся поменьше ворочаться. Ну, и сопи.

Масляная коптилка, оставленная хозяином, через полчаса, помигав и потрещав, погасла, лишний раз давая Конану понять, что всё он понял верно. Но Конан даже не пошевелился. Как, впрочем, и Найда.

Через час даже самый придирчивый наблюдатель — а вернее — слушатель! — готов был бы поспорить, что утомлённые путники в воцарившейся в комнатах темноте мирно спят. Конан, больше не желавший рисковать переговорами с девушкой, храпел изо всех сил, прислушиваясь к посапыванию Найды, и одновременно к звукам, доносившимся снаружи их комнат.

Вот скрипнула половица под дверью его комнаты. А вот и возле Найдиной!

А вот и шорох — словно кто-то приложил ухо к наружной стороне двери…

Обострённое обоняние киммерийца уловило запах нагретого металла — похоже, негодяй пользуется потайным фонарём!

Затем донеслось чуть слышное поскрипывание и тихий шёпот — Конан мог услышать его, а вот Найда, или обычный путник — наверняка нет!

Вот шаги удаляются. Затем еле слышно скрипнули петли — Конан ещё за ужином приглядел подозрительного вида дверь, ведущую явно в погреб. Теперь скрипели ступени какой-то лестницы… Но вот всё стихло.

Конан бесшумно встал, и вытащил из-под перевёрнутой бадьи, воду из которой просто вылил, уже свою горящую масляную коптилку. Найда, которая тоже не спала, поднялась с тюфяка абсолютно бесшумно, и с кинжалом в руке: похоже, и правда — имела определённую практику ночных незапланированных «визитов».

Конан, уже прошедший к ней через дверь в разделявшей их комнаты стене, приложил палец к губам. Найда кивнула.

Не прошло и минуты, как обе кровати одновременно, с шумом опрокинулись вниз, не оставляя возможности тем, кто лежал бы на них, среагировать, попытавшись спрыгнуть, или за что-то зацепиться!

Конан, хищно усмехнувшись, сказал:

— Идём!

— А куда?

— Я знаю, куда. Они наверняка в подвале. Ждут, когда мы насадимся на колья, и истечём кровью. Ну, а, может, и не ждут. Если у них есть, чем нас «добить»!

Дверь в подвал оказалась не заперта, и Конан, шедший первым на повороте лестницы, ведшей, казалось, в подземелья самого Мардука, столкнулся буквально нос к носу с почтенным хозяином, несшим в руке потайной фонарь. Его жена, маячившая за круглой спиной негодяя, испуганно вскрикнула. Конан усмехнулся:

— Раньше надо было вскрикивать, милая хозяюшка. Когда убивали первого своего постояльца! А сейчас — ну-ка, — оба вниз!

Если хозяин и хотел бы оказать сопротивление, в определённом здравомыслии ему трудно было отказать: он явно понимал, что большой мясницкий нож в данном случае не соперник огромному мечу, зажатому в руке гиганта-варвара. Наверняка поднаторевшему в искусстве владения этим оружием. Поэтому оба преступника поспешили ретироваться назад, в подвал.

Конан, спустившийся следом, приказал:

— Лицом — к вот этой стене!

После чего поспешил, во избежание новых сюрпризов, треснуть как следует по затылку и мужчину, и его верную сообщницу. Те неопрятными мешками осели на пол.

Конан сказал вошедшей Найде:

— Солнце моё. Поищи-ка верёвок: нам надо упаковать понадёжней этих радушных хозяев. Во избежание. Их бегства. И прочих сюрпризов.

Найда нашла материал для упаковки быстро:

— Вот верёвки. Похоже, они тут и пытали!

Конан, быстро осмотревший к тому времени подвал, и заметивший и крюки, и блок для дыбы, и станок для растяжения тел, и испанский сапог, и вообще — много чего, кивнул:

— А милая нам попалась семейка. Вот уж кто любил пошутить и покуражиться!

— Да уж. Похоже, они — достойные собратья моих милых сестричек!

После того, как двое негодяев были связаны от души, и в гнусные лживые