– Да. Спасибо, что доставили его. Вы останетесь с нами?

– Разумеется. Нужно подготовиться к сдаче города и принять Ульрика в замке.

– Но он посулил не щадить никого, – заметил Рек.

– Чепуха! – махнул рукой Бриклин. – Он просто стращал нас – теперь он проявит великодушие.

– А что же Хитроплет?

– Он отозван в Дренан, и армия распущена.

– Вы довольны?

– Тем, что война окончена? Конечно. Хотя меня, естественно, печалит, что столь многим пришлось умереть. Я слышал, что Друсс пал у Сумитоса. Великое несчастье. Прекрасный был человек и замечательный воин. Но я уверен, что он погиб так, как желал бы сам. Когда, по вашему мнению, мне лучше встретиться с владыкой Ульриком?

– Когда пожелаете.

– Вы будете меня сопровождать?

– Нет.

– Кто же тогда? – спросил Бриклин, с удовольствием отметив покорное выражение на лице Река.

– Никто.

– Никто? Но так негоже, господин мой князь. Мы должны снарядить депутацию.

– Вы пойдете один.

– Прекрасно. Каких условий должен я добиваться?

– Никаких. Вы просто пойдете к Ульрику и скажете, что это я вас послал.

– Не понимаю, господин мой. Что еще следует сказать?

– Скажите, что провалились.

– Провалился? В каком смысле? Вы говорите загадками. Или вы лишились рассудка?

– Нет, просто устал. Ты предал нас, Бриклин, но иного от твоей породы и ожидать не приходится. Поэтому я не сержусь. И мести не жажду. Ты взял от Ульрика плату – вот и ступай к нему. Письмо от Абалаина поддельное, и Хитроплет будет здесь через пять дней с пятьюдесятью тысячами человек. Притом у нас здесь три тысячи сатулов – с ними мы удержим стену. Убирайся! Хогун знает, что ты предатель, и сказал, что убьет тебя, если увидит. Уходи.

Бриклин посидел несколько минут в полном остолбенении, потом потряс головой.

– Это безумие! Вам не удержаться! Сейчас время Ульрика, как вы этого не понимаете? Дренаям конец, и восходит звезда Ульрика. Чего вы думаете добиться?

Рек медленно извлек длинный тонкий кинжал и положил на стол перед собой.

– Ступай.

Бриклин вскочил и ринулся к двери, но на пороге обернулся.

– Глупец! – бросил он. – Заколись сам своим кинжалом – не то дренаи позабавятся на славу, когда возьмут тебя. – И он ушел.

Из завешенной ковром ниши вышел Хогун – бледный, с перевязанной головой, сжимая в руке меч.

– Почему ты отпустил его, Рек? Как ты мог?

– Руки неохота было марать, – улыбнулся Рек.

Последняя свеча замигала и погасла – легкий порыв осеннего ветра вздул занавески. Рек спал, опустив голову на руки, за тем самым столом, где час назад отослал Бриклина к надирам. Он спал чутко, но без сновидений. Он вздрогнул, когда в комнате похолодало, и проснулся в темноте. Страх коснулся его, и он потянулся за кинжалом. Как же здесь холодно. Огонь в очаге горел, но его жар не доходил до Река. Рек встал и присел перед огнем на корточки, протянув к нему руки. Тщетно. В смятении он встал опять, повернулся к столу, и ужас вошел в его душу.

Там по-прежнему спал князь Регнак, положив голову на руки. Рек, борясь с паникой, смотрел на свое спящее тело и отмечал усталость на лице, ввалившиеся глаза и глубокие складки у рта.

Потом его поразила тишина. Обычно даже в этот темный предутренний час бывают слышны какие-то звуки: шаги часовых и слуг, возня поваров, готовящих завтрак. А тут ничего. Рек прошел по темному коридору под сень замковых ворот. Ни единого часового не было на стене. Рек вышел дальше в ночь – облака разошлись, и ярко светила луна.

Крепость была покинута.

С высоты Геддона Рек посмотрел на север. Надиры ушли, и на равнине не осталось их шатров.

Рек был совсем один здесь. Паника оставила его, и покой окутал душу теплым одеялом. Он сел на стене, глядя на замок.

Что это, смерть? Или только сон? Ему было все равно, что это – предчувствие завтрашней действительности или фантазия спящего разума. Он наслаждался мгновением.

Потом он почувствовал тепло и понял, что не один. Сердце его переполнилось, и слезы навернулись на глаза. Он посмотрел и увидел ее, одетую, как в их первую встречу, в толстый овчинный полушубок и вязаные гетры. Она раскрыла ему объятия и приникла к нему. Он прижал ее к себе и зарылся лицом в ее волосы. Они долго стояли так, и глубокие рыдания сотрясали его тело. Наконец он успокоился и чуть-чуть отстранил ее от себя. Она подняла на него глаза и улыбнулась.

– Ты молодец, Рек. Я горжусь тобой.

– Без тебя все теряет смысл.

– Я ничего не хотела бы изменить, Рек. Если бы мне вернули жизнь при условии, что я не встречусь с тобой, я бы отказалась. Что из того, если у нас с тобой было всего несколько месяцев? Зато каких!

– Я никогда никого не любил так, как тебя.

– Я знаю.

Они говорили, и время шло, но луна светила все на том же месте, звезды точно застыли, и ночь длилась вечно. Наконец она поцеловала его, заставив умолкнуть.

– Есть и другие, кого ты должен повидать.

Он заспорил было, но она прижала пальцы к его губам.

– Мы еще встретимся, любимый. А теперь поговори с ними.

Над стеной теперь клубился густой туман, а луна все так же светила на безоблачном небе. Вирэ вошла в туман и пропала. Рек ждал, и вот навстречу ему выступила фигура в серебряных доспехах. Свежий и подтянутый, как всегда, в броне, отражающей лунный свет, и белоснежном плаще, Сербитар улыбнулся:

– Рад видеть тебя, Рек. – Они обменялись рукопожатием на воинский манер.

– Сатулы пришли, – сказал Рек. – Вы не зря держали ворота.

– Я знаю. Завтра будет тяжелый день, не стану тебе лгать. Я видел все будущие, какие есть, и только в одном из них ты переживешь этот день. Но здесь действуют силы, которые я не могу тебе объяснить, – и волшебство осуществляется уже теперь. Удачи тебе!

– Ждать ли нам Хитроплета? – спросил Рек.

– Во всяком случае, не завтра, – пожал плечами Сербитар.

– Значит, крепость падет?

– Возможно. Но если этого не случится, обещай кое-что для меня сделать.

– Что?

– Спустись еще раз в подземелье Эгеля – там ждет тебя последний подарок. Арчин все тебе объяснит.

– Что это? Если оружие, оно пригодилось бы мне завтра.

– Это не оружие. Спустись туда завтра к ночи.

– Сербитар!

– Что, мой друг?

– Все оказалось так, как вы мечтали? Я говорю об Истоке.