Спасибо, что выстрелить не успел. Тот, кого он принял за скрывавшегося в темноте злодея, давно уже никому не опасен по веской причине — он мертв, причем давненько. Даже не понять, мужчина это или женщина: оранжевый комбинезон скрывает фигуру, на голове каска белого цвета, на ногах кроссовки с толстой подошвой, рост небольшой. Лицо подпорчено разложением до такой степени, что на человеческое не походило, вокруг шеи, сильно стиснутой веревочной петлей, жужжат мухи.

Другой конец веревки уходит далеко вверх, к решетке вентиляции. Даже не понять, каким образом этот низкорослый суицидник сумел ее там закрепить, прежде чем затянул петлю. Ну да, в вопросе убийства люди на редкость изобретательны даже в тех случаях, когда собираются лишать жизни сами себя.

Стоп, что за мысли такие странные? Это ведь не человек, это всего лишь цифра. Вот зачем иммунному вешаться?

Хотя…

А зачем вешаться цифрам? Ведь Система забрасывает их сюда с конкретными целями: некоторое время создавать иллюзию нормальной жизни в свежих кластерах, затем начинать паниковать и превращаться в психов, далее преображаться в начинающих зараженных.

А потом жрать, жрать и жрать, становясь опаснейшими чудовищами, в которых не остается ничего человеческого.

На столе, неподалеку от тела, Рокки заметил раскрытую тетрадь, каждый лист которой был расчерчен таблицей. Приблизился, подсветил, сперва пробежался по названиям граф, убедился, что это какой-то журнал для технического персонала. Затем бегло прошелся по записям, остановившись на последней: «Пришлось закрыть Баранова в старой бытовке. Толстяк сошел с ума, как и Гольцов перед ним. Еле с ним справился, слишком здоровый. Он успел цапнуть меня зубами, значит, скоро я стану таким же, как они. Но нет, не стану, есть способ. Галя, если прочитаешь это, прости. Лучше так, чем такое. И я оставил открытым аварийный шлюз, здесь все будет нормально. Прощайте все. Павел».

Интересные дела. Цифра решил, что станет зомби, потому как его покусали, написал достаточно внятную предсмертную записку и забрался в петлю головой. Не знай Рокки, что эти люди ненастоящие, в жизни бы в такое не поверил.

Очень даже реалистичное поведение.

Идеальная имитация.

Убедившись, что дальше прохода нет, вернулся в коридор, прикрыл за собой одну дверь, затем вторую. Не помогло — смрад продолжал преследовать, он будто въелся в одежду, в кожу и внутрь носа, казалось, что избавиться от него невозможно.

Поспешно вернулся по уже знакомой дороге, добравшись до последней лестницы, погасил фонарь. Сверху пробивался солнечный свет, для глаз, успевших привыкнуть к мраку, даже его крох вполне достаточно.

Няша обнаружилась там же, где Рокки ее оставил, — на верхнем этаже башни. Здесь размещалось что-то вроде скудно меблированного офиса, по всем его стенам тянулись широченные окна, прикрытые стеклопакетами, часть из которых девушка успела распахнуть. Ей даже не пришлось ковылять, она обзавелась специфическим средством передвижения — забралась в кресло на колесиках и раскатывала на нем, отталкиваясь от пола рукоятью метлы.

Узрев это, Рокки, ухмыльнувшись, не удержался от ехидного вопроса:

— А полетать на ней слабо?

— Полетами я занимаюсь только по ночам, — без заминки ответила Няша и задала свой вопрос: — Нашел что-нибудь?

— Живых никого, но внизу какой-то тип повесился. Вроде как цифра, один из тех, кто здесь работал. Странный какой-то.

— И в чем его странность?

— Вел себя как реальный человек, думал, что его цапнул зомбак и он от укуса тоже обратится. Написал записку и залез головой в петлю. Попортился сильно, наверное, не один месяц там болтается, все завонял, дышать невозможно.

— Цифры разные бывают, — отстраненно произнесла Няша, таращась в сторону ближайшего берега, который начинался метрах в тридцати. — Некоторых непросто от нас отличить, у них как бы улучшенная программа. В одном из регионов, где я побывала, их называли альфами. Среди таких даже иммунные попадаются.

— Это как? Цифры, которые не заражаются?

— Ага. Живут среди наших там, где их признают за своих. Где не признают, там сами по себе живут, у них даже стабы свои бывают и торговлю между собой и с нашими ведут.

— Интересные дела…

— Ага, тут много интересного. Что еще видел?

— Этот тип в записке написал, что запер одного заразившегося в старой бытовке. Только я ее не нашел, тут целый лабиринт, а фонарь еле дышит, вот-вот батарее хана наступит.

— Не нужно никого искать, запертый зараженный живет недолго, без еды быстро силы теряет и умирает. В каком состоянии тело?

— Да говорю же, протухло, его черви жрут, лужа натекла, там воняет, как в скотомогильнике.

— Я не о том. Кроме червей к телу кто-то притрагивался? Оно целое? Не объеденное?

— Нет, даже одежда не рваная.

— Прекрасно.

— У тебя нереально странные представления о прекрасном…

— Прекрасно потому, что тухлятину зараженные чуют издалека. Раз они не добрались до нее, значит, это место у них популярностью не пользуется.

— Ну так зачем им лезть на какую-то плотину, если неподалеку вон сколько добычи. — Рокки указал на вздымающиеся вдали многоэтажные дома.

— Логику зараженных иногда невозможно понять, — заметила на это Няша и радостно добавила: — Тут у них и чай, и кофе, и сладости разные. Даже коньяка бутылку нашла в столе, сойдет для живчика.

— Жаль, я ведь подумал, что ты новоселье отпраздновать решила.

— Не пью и тебе не дам.

— Тогда я тебя огорчу — примуса у нас нет, значит, чай и кофе отменяются.

— Тут есть микроволновка и электрический чайник.

— И какой от них толк без электричества?

— Рокки, это ведь пусть и небольшая, но электростанция. Можно ее попробовать включить. Я видела стаб, к которому от такой после перезагрузок провода присоединяют, и до следующей перезагрузки можно не возиться с дизельными генераторами.

— Я что, похож на человека, который умеет запускать электростанции?

— Откуда я знаю, что у тебя в голове? Может, и умеешь, попробуй вспомнить.

— Да не помню я ничего. И про электростанции тоже ничего не помню.

— Ну, блин…

— Вот только не надо мне заявлять, что каждый мужик обязан такое уметь.

— Я что, дура, такое говорить? Не умеешь, ну и ладно, я тоже не умею, ничего плохого в этом нет. Перебьемся как-нибудь без чая.

— А еще какая-нибудь посуда здесь есть?

— Не видела.

— Поищи, а я на стоянку схожу, фуру проверю и остальные машины.

— Зачем? Там же никого нет, мы мимо проходили.

— А я не людей ищу и не зараженных. Хочу побаловать тебя горячим кофе, ты ведь не возражаешь?