Но Лазарь молчит. Каиафа поворачивается к нему спиной и велит возвращаться обратно к сестрам.

Лазарю уже задавали такие вопросы. Сестры хотели узнать, что скрывается за порогом могилы, но Лазарь лишь покачивал головой и говорил им то же, что сказал жрецам.

«Там нет ничего, или же я просто ничего не помню».

Но ему никто не верит. Никто не хочет ему верить.

VI

Каиафа созывает очередной совет, но Лазарь в сей раз на нем не присутствует.

– Дает ли о Себе знать Тот, кто призвал его из гробницы? – спрашивает Каиафа, и фарисеи отвечают, что Назорей сокрылся.

Каиафа недоволен. С каждым днем Лазарь вызывает у него все больше негодования. Народ ропщет. Уже пошла молва, что Лазарь не помнит ничего, и кое-кто начал шептать, что раз ничего, то, значит, нечего и вспомнить, и, наверное, жрецы всем лгут. Однако подтачивать свою власть Каиафа явно не собирается.

Он велит устроить побиение камнями тех троих, кого застали за подобными речами о Лазаре. Пускай наказание послужит назиданием остальным.

VII

Лазарь обжигает руку о железный прут. Он ничего не замечает, пока не отводит от него руку. Лазарь смотрит на лоскут кожи, оставленный на железе. Боли нет. Лазарь счел бы это любопытным, если б не перестал испытывать любопытство как таковое. Мир перестал его интересовать. Лазарь не чувствует ни вкуса, ни запаха. Он не нуждается в отдыхе, а каждый новый день воспринимает как сон перед пробуждением. Он глядит на свою сырую кровоточащую ладонь и начинает ощупывать ее пальцами, вначале осторожно, а затем – с нарастающим остервенением, разрывая плоть до самых костей в отчаянной попытке хоть что-то ощутить. Ну хоть что-нибудь.

VIII

Некая женщина спрашивает у Лазаря, может ли он связаться с ее сыном, умершим два дня назад во сне после того, как они на ночь глядя повздорили. Мужчина просит его передать своей умершей жене, как он сожалеет о том, что был ей неверен. Брат человека, потерявшегося во время мореплавания, молит Лазаря разузнать, где тот закопал золото.

Лазарь помочь им не может.

И все это время его неотступно преследуют расспросами, что же таится там – за пределами человеческого бытия. У Лазаря нет ответа. Он видит в их глазах разочарование и подозрительность: они думают, что он лжет.

IX

Каиафа сильно обеспокоен. Он сидит в сумраке храма и молится, чтобы Бог направил его на путь истинный, но знака свыше пока нет. В случае с Лазарем и Назореем осмыслению подлежит лишь следующая цепь доводов.

*) Назорей, как нашептывают некоторые, есть Сын Божий. Но Каиафе Назорей не нравится. С другой стороны, Каиафа любит Господа. Но если Назорей – действительно Сын Божий, то он должен быть люб и ему, Каиафе. Возможно, то, что Назорей ему не по нраву, означает, что Он, Назорей – не Сын Божий. Ведь если бы Он Им был, то Его бы любил и Каиафа. Такое суждение Каиафу как верховного жреца вполне устраивает.

**) Если Назорей – не Сын Божий, то Он не способен воскрешать из мертвых.

***) Если Назорей не может воскрешать из мертвых, то как быть с Лазарем? Единственный вывод, который напрашивается, состоит в том, что Лазарь был жив, когда его поместили в гробницу. Однако если бы он был там оставлен, то сейчас он наверняка был мертв. Поэтому Лазарю надлежит быть мертвым, а его продолжительный отказ принять это есть возражение против природы вещей, а значит, и против Господа.

После таких размышлений Каиафа успокаивается и отправляется почивать.

X

Рахиль освобождается от своего обета перед Лазарем и выходит замуж за другого. Из оливковой рощицы Лазарь смотрит, как невеста с женихом прибывают на свадебный пир. Он смотрит на Рахиль и вспоминает ту ночь, когда она к нему пришла. Он пытается понять, как ему следует себя сейчас чувствовать, – и притворно изображает ревность, горе, похоть и утрату – пантомиму чувств, свидетелями которой становятся лишь птицы да букашки. Наконец Лазарь усаживается на пыльную землю и утыкается лицом себе в ладони.

Затем он начинает медленно раскачиваться.

XI

Назорей победно возвращается в Вифанию – в селение близ Елеонской горы. Люди надеются, что Он даст им ответы, поведает, каким образом совершил чудо с Лазарем и готов ли сотворить нечто подобное снова. И пусть Он скажет, Кто Он такой (ведь Он заявил, что горе Марфы и Марии оказалось более велико, чем чье-либо еще!). Женщина, у которой умер младенец, несет на руках трупик, запеленутый в белую ткань со следами крови, слез и грязи. Она протягивает тельце ребенка Назорею и молит Его воскресить младенчика, но вокруг слишком много надрывно кричащих ртов, и ее голос тонет в общей колготне. Она отворачивается и начинает приготовление к тому, чтобы предать своего ребенка земле.

Назорей отправляется в дом Марфы с Марией и вечеряет с ними. Мария умащает Его стопы миром, отирая их своими волосами, а Лазарь бессловесно взирает. Прежде чем Назорей уходит, Лазарь испрашивает минуту, чтобы поговорить с Ним наедине.

– Зачем ты возвратил меня? – вопрошает он.

– Ибо ты был возлюблен сестрами своими и Мною.

– Я не хочу здесь быть, – признается Лазарь, но уже шумят у дверей Назореевы ученики, они оттаскивают Лазаря от Назорея, опасаясь, что в толпе могут находиться враги.

И вот Назорея уже нет, а Лазарь остается один.

ХII

Лазарь стоит у окна, слыша, как Рахиль со своим мужем предаются любовной утехе. Лазаря обнюхивает приблудная собачонка, которая начинает лизать его изуродованную ладонь. Она покусывает изорванную плоть, а он лишь смотрит отсутствующим взглядом.

Взор Лазаря устремлен в ночное небо. В темно-зеленом сумраке небосвода ему видится дверь, а за ней – все то, что им потеряно. Здешний мир – лишь неказистая копия того, что было когда-то и пребудет вовеки.

Он возвращается в дом. Сестры с ним не разговаривают. Молча сверлят его холодным взором. Они ждали возвращения любимого брата, но то, что они в нем любили, умерло в гробнице. Они хотели отборного вина, а получили пустой сосуд.

XIII

Жрецы являются за Лазарем под покровом ночи. Шум стоит такой, что и мертвый проснется (не будь он уже и без того бодрствующим). Сестры не реагируют на вторжение.

На сей раз его ведут не на совет, а со связанными за спиной руками увозят в пустыню, еще и заткнув рот тряпкой. Наконец, они добираются до той самой гробницы, куда некогда было уложено его тело. Лазаря помещают на каменное ложе. Кляп вынимают изо рта Лазаря, после чего к нему размеренным степенным шагом приближается Каиафа.

– Только скажи мне – и все будет хорошо, – взмахом отогнав всех, шепчет ему на ухо верховный жрец.

Но Лазарь молчит, и Каиафа разочарованно отходит.

– Это исчадие, – указывая на поверженного, изрекает Каиафа. – Неупокоенный мертвец. Ему не место среди нас.