правда? — тихо спросил он, рассматривая блестящий шёлк её волос. — То, что сказал Аид, правда?

Афродита передёрнула плечами. Его взгляд ощущался как прикосновение, горячее, почти обжигающее.

— Если бы ты был внимательнее, то сам мог бы заметить. Аид прав…

Гефест мгновение присматривался к её ауре, а потом отшатнулся. Он отошёл к стене и прислонился к ней лбом, но боль была настолько сильной, что ему пришлось сжать кулак и несколько раз стукнуть им по стене. Это не помогло. Раны сразу затянулись, а физическая боль так и не смогла победить душевную.

— Сколько? — в его голосе сочилась такая горечь, что Афродита удивлённо обернулась. — Сколько ты обманывала меня? Было ли хоть что-то правдой? Хоть что-нибудь?

— После возвращения я не лгала тебе… — с недоумением и совершенно искренне ответила она.

Гефест оттолкнулся от стены, стремительно метнулся к ней, схватил за плечи и встряхнул.

— Почему ты мне не сказала? — он встряхнул её ещё раз, как тряпичную куклу. — Почему?

На миг лицо Афродиты приобрело испуганное выражение, но затем её губы озарила ухмылка, и она рассмеялась глубоким завораживающим смехом соблазнительницы.

— Что такое, Гефест? Ты сам не заметил очевидного. Разве я нарушила хоть один пункт нашего соглашения? Разве я обманула тебя?

Он посмотрел прямо на неё и оттолкнул от себя.

— Нет… нет! Ты ничего не сделала и одновременно сделала! Ты… Из года в год я надеялся… надеялся… но всё напрасно, ты же богиня любви, ты же…

— Я мать твоего сына, — сказала Афродита спокойно. — Не понимаю, почему ты злишься?

— Ты не мать, ты богиня обмана, ты богиня разврата, ты… — Гефест в гневе снова впечатал кулак в стену, не замечая, что своими словами делает больно не только себе.

— Не мать? Да? — настороженно спросила Афродита. С каждым последующим словом она повышала тон голоса, не позволяя ему заговорить. — Я принесла тебе информацию, я доверилась тебе, я родила сына, я дала тебе больше, чем могла дать любая другая женщина… я, наконец, притворилась смертной, я… — она махнула рукой. — Зачем ты говоришь мне это? Чего ты хочешь от меня ещё? Чего?

— Да чтобы ты жила! Жила! — закричал Гефест в ответ. — Я бы принял твою смерть, уйди ты к Кристаллу Душ, но ты… ты становишься смертной! Возврата не будет!

Оба были довольно вспыльчивыми богами, они не могли остановиться на этом. Никто не хотел уступать.

— А зачем мне возвращаться? Я это заслужила. Я предавала тебя в прошлом! И саму себя тоже… Сын вырос, зачем тебя я? Почему тебе так принципиально необходимо сохранить жизнь мне? Почему?

Гефест открыл рот, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба. Он искал слова и, в конце концов, плюнул на всё и высказался.

— Почему? Почему? Да потому что люблю! Потому что я люблю тебя!

Афродита собралась возразить, но не смогла, задохнувшись от его слов. Голос не слушался и хрипел, когда она спросила.

— Что?

— Люблю тебя, ясно! — Гефест снова указал на неё пальцем и, прежде чем стремительно покинуть спальню, добавил. — Не вздумай умирать! Только не ты!

Он ушёл, и закрывшаяся за ним дверь финальным ударом колокола прозвучала в сердце Афродиты. Это признание разбило её, раскололо на мелкие кусочки её израненную душу. Она сжала ткань платья на груди, прерывисто вздохнула и опустилась на колени, на пол, прямо там, где стояла. Гефест любил её, по-прежнему любил той любовью, которую — Афродита как никто понимала это — она нисколько не заслужила.

***

Деймос стоял в кабинете главы «Протекта». По его лицу и открытым частям рук было видно, что он ещё восстанавливается после пребывания в Тартаре. Кровоподтёки, синие и алые полосы на коже, кое-где плоть ещё нарастала на кости, — Деймос этого не замечал, его заботила стража, которая так и не вернулась, и… сводный брат. Амфитеус стоял за его спиной.

— Я ещё раз спрашиваю, — сказал Амфитеус, — что говорил отец о передаче линии власти Деметры?

— А я тебе ещё раз отвечаю, — разозлился Деймос, — что был не на увеселительной прогулке, а в Тартаре. И о планах отца мне неизвестно.

— Неизвестно? Ладно… — характерный щелчок оружия Амфитеуса заставил Деймоса выпрямиться и медленно обернуться. — Арес сказал, ты посвящён во все дела. Говори, у кого на самом деле линия власти Деметры, и разойдёмся по-хорошему!

— Ты же не станешь стрелять в своего брата? — насмешливо спросил Деймос, но руки на всякий случай поднял.

Амфитеус склонил голову на бок, ухмыляясь так жутко, что кто угодно мог почувствовать себя покойником. И Деймос не был исключением. После Тартара ему было бы тяжело победить даже более слабого бога, а Амфитеус был сильнее, да и сражаться с ним совсем не хотелось. Очень некстати было его появление и этот разговор.

— Хорошо, хорошо, — проговорил Деймос и развернул руку в надежде выхватить божественный кнут.

Прозвучал выстрел. Золотая пуля точно полоснула его по запястью, оставив глубокую рану.

— Ты в своём уме?! — заорал Деймос.

— Я знаю все твои трюки, Дейм! Говори. У кого линия власти моей матери? — произнёс Амфитеус. — Ты знаешь, я не промахиваюсь!

Его загнали в угол. Деймос с досадой подумал, что Аид ждал такого исхода. Сознание судорожно металось в поиске выхода, и он почти нашёл ответ, когда дверь кабинета распахнулась и на пороге возникли Клессандра и Макс. Деймос перевёл на них взбешённый взгляд, а когда снова посмотрел на Амфитеуса, то не нашёл его. Амфитеус сбежал — он всегда чувствовал, когда дело пахнет жаренным, и уходил. Сработала внутренняя защита кабинета, и в мгновение ока поверх уже имеющихся стен упали вторые, заблокировав окна, двери и любой возможный выход. Запустился обратный отсчёт уничтожения пункта управления. Деймос вздохнул, сдерживая гнев, и обернулся к гостям.

— Гениально! И какой план?

Глава 28. Сердце Геликона

— План очень простой… — Клесс выхватила из воздуха божественное копьё, выходя на шаг вперёд и заслоняя оружием Макса. — Ты возвращаешь мне управление, а я оставляю тебя в живых.

Деймос ухмыльнулся и усилием воли взял божественный кнут в левую руку — золотой кончик с леденящим душу шорохом прошёлся по полу.

— Оставишь в живых? Ты и себя теперь спасти не сможешь! Обратный отсчёт запущен, выброс божественной энергии внутри ловушки не даст уйти никому. Ни тебе, ни мне, ни этому вот… — он кивнул в сторону Макса.

Макс смотрел на Деймоса, припоминая всё, за что его ненавидел, но пока бездействовал. Ждал, когда Клесс убедится в бессмысленности всяких переговоров с врагом.

— Да, ну? — Клесс растянула губы в злой улыбке. — А мне