— По донесениям наших шпионов, Калидрий жив. Миледи, мы совершили чудовищную ошибку.

До появления Добентона я сидела у красивого витражного окна.

— Не понимаю.

— Очевидно, когда вы подали знак Калидрию, он уже томился в плену у Мордекса. Разбойники графа захватили его с большой группой селян. Среди них были кузнецы и умелые ремесленники, поэтому пленных не казнили. Мордекс сделал их рабами, чтобы ковали оружие для его армий. Калидрий ловко замаскировался, а дар свой скрыл блокирующими заклинаниями. Затея мудреная, опасная, но она почти удалась. Калидрий одурачил даже чародеев Мордекса. Это не могло продолжаться до бесконечности — сила тратилась немыслимая, — но тщательный осмотр и проверку Калидрий выдержал. Позднее, когда пленных направили бы на работы, Калидрий изловчился бы освободиться.

— Прошу вас, расскажите, что еще узнали наши шпионы.

— Один из пленных увидел Калидрия в момент укола и ощутил действие чар. Кровь на пальце Калидрия появилась откуда ни возьмись, а боль была несоизмерима с пустяковой ранкой. В тот же миг Калидрий утратил контроль над блокирующими заклинаниями — слишком много сил они отнимали. Пленный испугался, вызвал стражу и рассказал о случившемся. Калидрия схватили и привели к Мордексу. К тому времени чародеи графа уже почуяли, что в Черном Замке появился великий разум. Калидрия разоблачили, заковали в цепи и заткнули рот кляпом, прежде чем он использовал магию против пленителей.

— Это шпионы вам поведали? — недоверчиво спросила я Добентона. — Раз у нас на службе такие люди, как же мы Черный Замок до сих пор не захватили?

— Еще мы получили это послание, — объявил Добентон, протянув мне письмо.

При виде печати с черной решеткой я содрогнулась: очередная депеша от моего сводного брата. Я вскрыла письмо и прочла злорадный рассказ Мордекса о пленении Калидрия.

«Думаешь, я не смогу изменить его? — прочла я. — Ошибаешься. Изменить можно. Изменить можно любого. Меня изменил Палатиал. Я думал, что я сильнее игры, что смогу стать Мордексом, не унаследовав его прошлого и характера, но просчитался, а ты просчиталась с Калидрием. Я скажу: ты предала его ради спасения своей фрейлины, а я захотел удостовериться, что это не самозванец, и потребовал у тебя доказательства. Сперва он мне не поверит, но я видел, как ломаются люди. Время подточит его преданность и подчинит воле Черного Замка. Тогда на Королевство обрушится магия, силу которой ты даже не представляешь».

Я посмотрела на Добентона, чувствуя, как в жилах стынет кровь:

— Все кончено. Мы проиграли.

Веки у Добентона набрякли от постоянного недосыпания. В последние дни мажордом Добентон, главный стражник Цирлий и мои министры думали только о Калидрии и Черном Замке.

— Может, Калидрию хватит силы не перейти на сторону врага.

— Такое пока никому не удавалось. Добентон, вы же читали письмо графа. Не притворяйтесь, что не вскрывали его, прежде чем вручить мне. Разве трудно запечатать письмо по новой? Палатиал изменил графа. Я помню, каким он был, прежде чем попал в зеленый куб.

— Какой Палатиал, миледи?

На миг я почувствовала холодок невероятного открытия, секрета, который сделает наши проблемы менее страшными. Подобное чувствует актер, который настолько вошел в роль, что забыл: на сцене разыгрывают спектакль. Поглощенный переживаниями своего персонажа, он вдруг осознает, что это лишь представление и он волен сбросить маску когда пожелает. В последнее время такое чувство посещало меня не раз, — казалось, я играю роль и вне стен с зеленой обивкой мои поступки значения не имеют. Порой слово или фраза — Палатиал, газосборник, Малые Миры — представлялись зловещим ключом, который вот-вот откроет страшные тайны. К счастью, — ведь они отвлекали от насущных проблем — эти моменты быстро проходили, оставляя смутную тревогу.

— Не обращай внимания, Добентон. Я просто не думаю, что нужно слишком полагаться на моральную устойчивость Калидрия: на карте-то судьба Королевства… — Я замялась, водя пальцем по острым углам письма. — Есть ведь и другой кандидат в помощники. В первый раз, когда предложили такой вариант, я его отвергла и с учетом ситуации на тот момент была права. Но расстановка сил изменилась, события приняли более зловещий оборот, и я должна подумать снова. Если магию Калидрия обратят против нас — боюсь, именно так и случится, — нам нужен союзник, равный ему.

— Вы о Реликте, нерадивом ученике. — Землистое лицо Добентона стало еще бледнее. — Миледи, я и тогда не согласился с Цирлием. Реликт должен сгнить в темнице.

Насчет моральной устойчивости Калидрия я не ошиблась, хотя о том, что он перешел на сторону Мордекса, услышала лишь через месяц, когда Призрачные Солдаты стали нападать на наших людей.

Единственной слабой стороной графа Мордекса всегда была численность армии. Его прекрасно вымуштрованных и вооруженных солдат едва хватало на все кампании и атаки границ Королевства. Моя армия была больше, хотя, что греха таить, менее эффективной. Лишь численный перевес моих солдат держал Мордекса в узде. Если бы граф добился перевеса, он не стал бы брать заложников и переманивать Калидрия. Человек практичный, хорошо усвоивший кровавую науку войны, он не жаловал магию. Однако я ни секунды не сомневалась, что при определенных обстоятельствах он использует нового пленника на все сто.

Первые сообщения о Призрачных Солдатах поступили от испуганных, не слишком надежных свидетелей. Очередную деревню спалили разбойники. Вернее, за разбойников с пиками и факелами выдавали себя люди Мордекса. Но на сей раз их сопровождали всадники в доспехах. Примчались они на тощих конях, поджарых и быстрых, как борзые, остановились за деревней и наблюдали за пожаром. Лишь один всадник прискакал на крепком коне, лишь один поднял забрало шлема. У остальных доспехи покрывали каждый дюйм тела. Всадник с поднятым забралом был в кожаной тунике с металлическими нашивками. Он явно командовал другими, хотя ни одной команды вслух не произнес.

Селянин, у которого спалили дом, в порыве ярости разыскал всадников и принялся стрелять в них из краденого лука. Он выпустил шесть стрел, но они либо отскочили от доспехов, либо застряли в них, не причинив вреда. Когда разбойники ушли из деревни, всадники в доспехах двинулись следом. Тут селянин выпустил седьмую стрелу, которая по счастливой случайности угодила в коня, а не во всадника. Конь встал на дыбы и сбросил седока. Когда тот упал наземь, раздался лишь скрежет металла. На звук обернулся только всадник в кожаной тунике. Он махнул рукой, и остальные поскакали следом за ним, даже не взглянув на упавшего.

Селянин выбрался из укрытия и взглянул на поверженного всадника. Увиденное потрясло его до глубины души. Доспехи сломались, рукав отлетел, а оторванной руки не было. Селянин нашел лишь броню, пустой металлический панцирь. Тогда он понял, почему кони были такими тощими и быстрыми, — они несли доспехи без седоков.

Так мы впервые услышали о Призрачных Солдатах. Через несколько недель вести о них поступали со всего Королевства. Передвигались Призрачные Солдаты и ночью и днем — так быстро и проворно, что границы наши пересекали там, где прежде нарушителей не было. Их кони пахли мертвечиной, словно лошадиные трупы реанимировали специально для этих седоков. Кони не щипали траву, не пили воду и в самый холодный вечер из ноздрей у них не валил пар.