— Это была та песня, которую Олрет оборвал? — спросил Шив.

Я кивнула:

— Наверняка потому, что на эту традицию полагается Илкехан.

— И нет ни верховного владыки, ни союза других правителей, чтобы сдерживать тех, кто склонен злоупотреблять своей силой. — Райшед скорчил гримасу.

— Обычно, если у двух вождей возникает спор, они приглашают третьего, который выступает как посредник, третейский судья, — мрачно сказал Сорград. — Но, кажется, эту традицию Илкехан уничтожил.

Мы умолкли, когда появилась служанка, чтобы собрать пустые тарелки и сложить недоеденные остатки на чистое блюдо.

Гулкий удар в двустворчатую дверь прервал общую трапезу. Вошел морщинистый слуга Мэдрор, размахивая своим посохом так, будто собирался кого-то ударить. За ним ступал испуганный стражник в мундире, который втащил приседающую от страха собаку. Пятнистое животное, выведенное для погони за дичью, судя по его длинным тонким ногам и узкой морде, имело жалкий вид. Припадая на палевый живот, оно вырывалось с поводка, душераздирающе подвывая, на месте одного глаза у него зияла кровавая впадина.

Взбешенный, Мэдрор закричал на служанку, и та бросилась наутек. И мы, и все остальные сидели в напряжении, захваченные врасплох таким поворотом событий. Некоторые слуги украдкой исчезли за настенными портьерами. Вскоре в зал вбежал Олрет в широких штанах и неподпоясанной тунике, обутый в домашние туфли из мягкой выделанной кожи, а не в свои гордые сапоги. Увидев пятнистого пса, он резко остановился.

— Это что такое? — процедил он с нарочитым спокойствием.

Запинаясь, Мэдрор что-то пролопотал в ответ, но я уловила имя Илкехана. Холодок пробежал по залу, словно кто-то открыл окно в пургу.

Олрет медленно проследовал через зал. Он обошел вокруг скулящей собаки и, наклонясь, посмотрел на ее крестец. Животное низко присело, поджав хвост. Разъяренный, Олрет схватил посох Мэдрора и ударил костяной палкой толщиной с запястье по собаке, и все услышали звук треснувшего хребта. Животное взвыло от боли, не понимая, что происходит, задние лапы расползлись, кишки и мочевой пузырь опорожнились на пол. Его передние лапы царапали плиты, пока Олрет не обрушил ему на голову тупой конец посоха и проломил череп. Но этого оказалось мало. Он еще раз ударил жалкий труп, разбрызгивая повсюду кровь и мозги. Не жалея своих туфель, он снова и снова пинал разбитую кучу шерсти и костей, размазывая кровь по полу.

Я передернулась от омерзения, но не посмела отвернуться. Никто не сдвинулся ни на волосок, даже стражник с поводком, впивавшимся в его пальцы. Мэдрор стоял неподвижно, как статуя, и когда Олрет, отдуваясь, швырнул ему посох, старик не сумел его поймать. Тяжелая кость, тусклая от крови и грязи, с грохотом упала на пол. Олрет взглянул на своего слугу почти с той же ненавистью, какую он проявил к собаке. Мэдрор наклонился, чтобы подобрать посох, и даже с другой половины зала мы увидели на его лице страх.

Грен толкнул меня локтем и прошептал:

— Если это местный спорт, то меня он не вдохновляет.

Бой для Грена только тогда веселье, когда его противник понимает боль и сознает опасность, которая ему угрожает.

— Заткнись, — тихо приказал Сорград.

Олрет склонился над трупом пса и поднял его заднюю ногу. Не знаю, что наш хозяин там увидел, но он медленно кивнул. Злополучный стражник отпрянул в ожидании удара, ибо Олрет резко повернулся кругом, но господин просто зашагал обратно через зал, и его лицо казалось высеченным из камня. Мягкая испачканная обувь подвела его, и, поскользнувшись, Олрет едва не упал. Никто даже не выдавил улыбку, когда он остановился, чтобы снять туфли и идти босиком.

— Вы, ступайте со мной. — Олрет поманил нас окровавленным пальцем.

Лакей подскочил к двери, едва опередив своего хозяина, и распахнул ее. Мы бросились вслед за Олретом: перешагивая через ступеньку, он стал подниматься по главной лестнице замка. Вместе с Мэдрором, наступающим нам на пятки, мы миновали этаж с отведенными нам комнатами и, не передохнув, поднялись на следующий. Олрет свернул в коридор и остановился перед массивной дверью.

— Илкехан послал мне ту собаку в качестве подарка для моего сына. — Эмоции сорвали холодную маску с его лица. — Они встретились на нейтральной земле в Равноденствие, чтобы договориться об условиях перемирия. Если б они не встретились, Илкехан мог заявить о своем праве делать что угодно. А теперь посмотрите, каким Илкехан вернул моего сына.

Он открыл дверь и поманил нас в комнату с закрытыми ставнями, богато обставленную по местным меркам. Вдоль одной стены стояли сундуки, вдоль другой — стулья с подушками и рядом кровать с вышитым пологом. Неподвижная фигура лежала в кровати под легким одеялом. Парень был ровесником Темара, а может, чуть младше. Трудно было сказать наверняка из-за повязок, скрывающих половину его лица. Хорошо были видны только соломенные волосы. Желтоватое пятно проступало на бинтах в том месте, где, вероятно, находилась глазница, пустая, как у той собаки. На табурете у окна, где щели в ставнях пропускали достаточно света для шитья, сидела женщина. Она посмотрела на нас настороженно. Олрет подозвал ее повелительным жестом. Медленно, с явной неохотой, сиделка откинула одеяло. Под мягкой шерстью парень лежал голый, не считая повязок на его паху, которые были испачканы кровавыми выделениями. Теперь я поняла реакцию Олрета на собаку.

Жалкая фигура на кровати пошевелилась. Нянька снова укрыла парня, а Олрет вытолкал нас из комнаты.

— Я не знаю, чего желать: чтобы он жил или чтобы он умер, избавленный от осознания таких увечий. — Олрет говорил так, словно каждое слово было для него пыткой. — Мне невыносимо видеть, как он на меня смотрит.

— Поэтому Илкехан и не забрал оба его глаза. — Холодная ярость душила Сорграда.

За все годы нашего знакомства я могла бы сосчитать те разы, когда видела его в таком состоянии, на пальцах одной руки. Я видела и кровавые последствия. Люди не понимают, что в действительности Сорград гораздо опаснее брата. Грен всегда действует импульсивно. А Сорград тщательно продумывает, какое увечье он собирается нанести.

На лице Райшеда застыло невыразимое отвращение.

— Такие злодеяния остаются безнаказанными?

Олрет посмотрел на Сорграда и Шива.

— Вы правда убьете Илкехана? Вы готовы отдать жизнь, чтобы это сделать? Если я помогу, вы скажете ему в конце, что мстите за моего сына?

— Я вырежу имя парня у него на лбу, — пообещал Сорград.

У меня екнуло сердце, так как это не было пустым хвастовством.

Олрет целую минуту смотрел ему в глаза, затем кивнул с удовлетворением.

— Вырежь «Аретрин», до самой кости.

— Возможно, Лесное знание облегчит боль твоего сына, — подумав, предложила я. Халкарион помоги мне, если есть какое-то заклинание, чтобы избавить парня по крайней мере от предсмертной агонии, я должна попробовать.