Надо отдать должное выдержке л’лэрда, он не заорал – рявкнул:

– Винтерфелл, прекратите! Не то я надену на вас строгий ошейник с намордником и приволоку к Его Величеству на поводке!

Волк беспечно потрепал за ухом:

– Шантэль, ну что вы как баба над крысой? Не видите – шучу.

Проследив за маятником метущим хвостом, эльф опустил ведро.

– Вас надо в цирк сдать, животное. Идемте ужинать, только лапы вытрите.

Триш спала так крепко, что вопли ее не разбудили. Пока Шантэль тыкал ухватом куда угодно, кроме устья, а затем походкой канатоходца под мухой нес горшок к столу, волк выкусил заледеневший снег между пальцами и перетащил коврик от кровати к печке. Маленький, но это неважно – все равно ночью гармошкой соберется. Просто без коврика спать неуютно, опять же морду удобно в складки спрятать.

Шантэль в раздумье занес ложку над горшком.

– Э-э-э… Вам в тарелку положить?

– Ну не на пол же!

Не чавкал, в тарелку не давился, не разбрасывал еду, после ужина прополоскал пасть можжевеловой водой, но Шантэль косился так, словно волк засвинячил всю избу, а в благодарность вытер слюни об его штанину. Подыгрывая, Вилль предложил вылизать посуду. Не дали, а жаль: все самое сладенькое в помойку ушло. Расточительство какое! В отместку волк растянулся на полкомнаты, зная, что, хотя Шантэль его не боится, без разрешения не переступит, а там и в тугоухого сыграть можно… однако эльф не спешил лезть на печь. Шушель с ним. И пусть только попробует отдавить хвост! Вообще-то после плотной закуски нормальные волки делают массаж, то бишь разглаживают живот о землю, но когда в воображении нарисовалась реакция на сие действо… Отвернувшись к печке, Вилль закрыл глаза, ухо – на стреме.

Пяти минут не прошло.

– Винтерфелл, вы не спите?

– То, что я ответил – уже ответ?

Послышались шаги – едва уловимый ведущий и по-человечьи тяжелый приставной; рядом с головой опустился табурет. Вилль тоже сел: некомфортно смотреть снизу вверх, а так – глаза в глаза.

– Что вы хотели узнать в Белом Ключе?

– Правда ли, что водичка святая, али врут люди.

– И для этого понадобилась такая конспирация и риск? Вы использовали Триссу втемную, зная, что телепортист из нее аховый.

– Триш не любопытная. А ничего, что мы при ней разговариваем?

– Она не проснется – выдохлась. – Но л’лэрд понизил голос: – Вы могли погибнуть.

– В Равенне на любого может упасть сосулька.

– Если на вас или Триссу упадет, то не случайно.

Волк философски зевнул.

– Впредь я запрещаю вам обращаться к ней за помощью.

Волк поперхнулся:

– Не много ли на себя берете?

– Ровно по силам. Если вам не жаль подругу, то пожалейте перспективного мага, который стремится не к власти над стихией, а союза с ней. К тому же теперь ей будет некогда. Она усвоила теорию, и настало время перейти к практике.

Ах вот в чем дело! Нынешний глава водников не в ладах с Силль-Миеллоном из-за Алидары и Силль-Тьерры, но архимаг, видящий стихию глазами наставника-эльфа, – совсем другое дело. Родственная, так сказать, сущность, хоть и не остроухая.

– Да и вам, – продолжил Шантэль, – стоит поберечься и как можно реже покидать дворец.

– У меня занятия, если помните, а скоро начнутся экзамены и педсоветы. Вы сами отправили меня в отпуск и избавили от необходимости быть во дворце постоянно…

– С согласия Его Величества я подыскал вам тихое, спокойное занятие в университете…

Кто?!

– Что-о?!!

– Чтобы вы никуда не лезли, никому не мешали и не тратили время на поиски неприятностей. И надо же! Вы и там умудрились влипнуть в историю.

– Мешал?! Ублюдки, взорвавшие ЭКЗО и напавшие на Повелителя, до сих пор на свободе! Мой… друг пропал! А вместе с ним – кэссиди! По столице разгуливает маньяк! Убийца моего коллеги не пойман! Если все бездействуют, то кому я… ммм…

Стальные пальцы Шантэля сомкнулись на челюстях, захлопнув волчью пасть. Кончик языка остался на свободе, но им особо не наболтаешь!

– Значит, по-вашему, служба безопасности, внутренняя и внешняя разведка, тайный сыск маются дурью, и только отрок Винтерфелл бесстрашно прет на своем монструозном коне, освещая дорогу этому стаду баранов?

– Мгм! – сердито кивнул Вилль. Может, наплевать на субординацию, вырваться и тяпнуть? За протез!

– Кэссиди с телохранителем телепортировались на север, оттуда – в центр. В начале нынешней недели мы получили вести из Ветлюги – на настоящий момент это последние данные. С нашими беглецами все в порядке, живы-здоровы, даже представление в корчме дали. Те, кто идет за ними, стирают и путают следы, но мы уверены, что найдем их. – Освобожденный волк в назидание показал клыки, но старикан только головой покачал. – Ну когда же вы станете мужем…

– Му-ужем? Никогда!

– Я сажаю вас под домашний арест.

– Что?! Не имеете права!

– Имею. Я – ваш капитан. Извольте выполнять мои приказы.

– Это пока что…

– Господин Гром узнает все о ваших похождениях, даю слово Перворожденного. Не о вашей шкуре пекусь, а о настроении л’лэарди Алессы. Вы почти не появляетесь дома, она тоскует. Зная характер ее матери, могу предположить, что рано или поздно принцесса отправится по ночным подворотням искать лекарство от скуки.

Если Шантэль ждал бурной реакции на свою «осведомленность», то прогадал. Вилль давно заметил, что л’лэрд на равных обращается к девушке из леса.

– С того момента, как мы вернемся во дворец, вы находитесь под домашним арестом, гвардеец.

– Слушаюсь, л’лэрд капитан.

«Вот только узнаю, где Даренкина тетка работала, и все…»

Пришлось воспользоваться даром, чтобы разжать проржавевшие челюсти капкана, который в дедушки годился старому мечу. Пока Дан строгал колья под размер болтов и складывал в миску с лампадным маслом, Ирэн, ничего не объясняя, принесла из ледника кус оленины, залила водой и поставила в печь. Когда мясо разморозилось, напластовала, достала из своей шкатулки черный грушевидный пузырек и приправила «блюдо» на глазок. Аватар заинтересованно принюхался.

– Мм… Вкусно пахнет. Что это?

– Основной компонент – сок антиариса. – Девушка для вящей пропитки перемешивала мясо деревянной лопаткой.

– Чего?

– Анчара. Хочешь попробовать?

– Пожалуй, оставлю волкодлакам на откуп.

С лучезарной улыбкой наследница подняла граненый флакон размером с мизинец. Золотистой жидкости в нем было на две трети.