сообщения, когда просматривал переписку Микаэлы с «Дэйли Ти», и они ошарашили меня не меньше, чем открытие, что технически фотографии отправила Микаэла.

Да, идея принадлежала не Микаэле, но от этого не становилось легче. Ей следовало думать своей головой.

Я услышала еще один стук.

– Войдите.

Я не сводила взгляда с Микаэлы, которая выглядела так, словно хотела упасть на кушетку и больше никогда не вставать.

Вошла Элин, аккуратная и ухоженная, в белом костюме и туфлях-лодочках. Ее взгляд скользнул по Микаэле, прежде чем остановиться на мне.

– Вы просили зайти, ваше высочество.

– Да. Мы обсуждали просочившиеся фотографии меня и Риса. – Наконец я оторвала взгляд от подруги – бывшей подруги – и встретилась с холодными синими глазами Элин. – Может, вы что-то об этом знаете?

Элин не была дурой. Она сразу уловила намек, но, к ее чести, притворяться и оправдываться не стала.

– Ваше высочество, я просто хотела помочь, – сказала она, коротко вздохнув.

– Отдав прессе мои частные снимки? Чем это могло помочь?

– Это были не частные снимки. – В ее тоне промелькнуло раздражение. – А совершенно невинные фотографии с возможным подтекстом. Я бы никогда не отправила ничего действительно компрометирующего. Но если бы я этого не сделала, вы с мистером Ларсеном продолжили бы действовать безрассудно, и всплыло бы нечто более скандальное. Это был лишь вопрос времени. Не думайте, будто я не замечала, что вы двое пытались скрыть у меня под носом. Я проработала здесь столько лет отнюдь не благодаря наивности.

Черт. Следовало предвидеть, что Элин догадается о нашем романе.

Она права. Мы были беспечны, слишком увлечены друг другом, чтобы принимать обычные меры предосторожности. Но это не оправдывало ее действий.

– А видео?

Несколько недель назад я наконец рассказала Рису про видео с приема Николая. Он расстроился, что я так долго держала это в секрете, но, поскольку последствий не возникло, со временем остыл. Но попросил Кристиана выяснить, кто его прислал, – и когда я узнала, что видео тоже дело рук Элин, то чуть не упала со стула.

Сюрпризы не прекращались.

Взгляд Микаэлы метался между мной и Элин.

– Какое видео?

Мы проигнорировали ее, пристально глядя друг на друга.

– Установка камер в частном доме – преступление, – сказала я. – Особенно в частной королевской резиденции.

– Князь Николай знал о камерах. – Элин даже не моргнула. – Начальник службы безопасности убедил его установить скрытое наблюдение, пока идет ремонт. Слишком много наемных работников. Это была мера предосторожности.

Я сделала паузу, переваривая информацию, а потом добавила:

– Шантаж тоже незаконен.

– Я вас не шантажировала и никогда не стала бы этого делать. – Элин нахмурились. – Я отправила видео, надеясь, что оно убедит вас разорвать отношения с мистером Ларсеном. Когда это не подействовало, пришлось слить фотографии.

– Тебе не следовало этого делать. Для начала могла бы просто поговорить со мной, – холодно сказала я. – Для секретаря по связям с общественностью ты не слишком искусна в общении.

– Это бы ничего не изменило. Вы упрямы, ваше высочество. Сказали бы, что все кончено, и вернулись бы к нему. Мне пришлось вас принудить. Кроме того, репортер «Дэйли Ти», которому мы отправили фотографии, уже рыскал в поисках компромата. Охрана обнаружила его на территории. Он был довольно настойчив, будто им двигала личная неприязнь. – Элин наклонила голову. – Ханс Нильсен, бывший сотрудник «Нэшнл экспресс». Не припоминаете?

О да. Ханс – папарацци, чью камеру Рис разбил на кладбище в прошлом году. Видимо, он продвинулся по карьерной лестнице и затаил обиду.

Я вспомнила о нем несколько недель назад, когда Рис рассказал, что, похоже, кто-то обыскивал его гостевой дом. Бьюсь об заклад, это был Ханс – тогда мы с Рисом еще не были вместе и Элин не наняла фотографа, чтобы за нами следить.

Но Элин я ничего говорить не стала.

– В любом случае фотографии его удовлетворили, и копать дальше он не стал, – продолжила Элин, не дождавшись моего ответа. – Должна сказать, ваша пресс-конференция была весьма вдохновляющей, и вы с мистером Ларсеном добились успеха. Вчерашнее голосование стало большой победой, так что вопрос исчерпан.

Забавно, что теперь она называла пресс-конференцию вдохновляющей, хотя сначала закатила из-за нее жуткую истерику.

– Вопрос исчерпан? – повторила я. – Элин, ты действовала за моей спиной, устроила скандал и втянула Микаэлу!

Микаэла, которая наблюдала за нашей перепалкой, вытаращив глаза, опустила голову.

– Мне требовался посредник. Чтобы не отследили. – Элин глубоко вздохнула. – Честное слово, ваше высочество, план сработал. Я скормила прессе небольшой скандал, чтобы они не разнюхали более крупный. Я защищала королевскую семью. Это всегда было моей главной задачей.

– Возможно. – Я выпрямила спину. – Я ценю твою многолетнюю службу семье, но боюсь, нам пора расстаться.

Микаэла пискнула, а с лица Элин схлынула вся краска.

– Вы увольняете меня? Вы не можете меня уволить. Его величество…

– Дал мне право вносить любые кадровые изменения, какие я сочту нужными, – закончила я. Я крепко прижала руки к бедрам, чтобы они не дрожали. Элин была одним из старейших сотрудников дворца, и я всегда ее немного побаивалась. Но хотя она отлично справлялась с внешней частью работы, мне требовался человек, который будет работать со мной, а не действовать за моей спиной и пытаться диктовать условия. – Ты переступила границу дозволенного и утратила наше доверие. Мое и короля.

Элин вцепилась в телефон, костяшки ее пальцев стали белее костюма. Наконец она сказала:

– Как пожелаете. Я освобожу кабинет до конца недели. – У нее под глазом дернулась мышца, но в остальном она никаких эмоций не проявила. – Что-нибудь еще, ваше высочество?

Проворна и эффективна до самого конца.

– Нет, – ответила я, испытывая странную меланхолию. Мы с Элин никогда не были близки, но наступил конец целой эпохи. – Вы уволены.

Она коротко кивнула и вышла. Элин не любила драмы и знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, когда я настроена решительно.

– Ты тоже, – обратилась я к Микаэле.

– Бриджит, клянусь…

– Мне нужно все обдумать. – Может, когда-нибудь я ее прощу, но предательство было еще свежо, и пока никакие слова не смогут приглушить эту боль. – Не знаю, сколько именно времени мне понадобится, но оно мне сейчас нужно.

– Справедливо. – У нее задрожал подбородок. – Я правда пыталась помочь. Элин была так убедительна. Когда она сказала, что между вами с Рисом что-то происходит, сначала я даже не поверила. Но потом вспомнила, как вы друг на друга смотрите и тот случай, когда ты долго не открывала дверь кабинета… все совпадало. Она сказала, что у тебя будут большие проблемы, если…

– Микаэла, пожалуйста. – Я прижала пальцы ко лбу. Голова болела почти так же сильно, как сердце. Если бы я была