Под левой ногой вдруг возникла пустота. Магдалена отскочила назад и успела заметить, как мелкие камешки посыпались в бездну. Она раздвинула ветки вербы и увидела почти отвесный спуск, ведущий к реке.

Магдалена еще покачивалась над пропастью, как вдруг заметила движение краем глаза. Из-за дерева появился один из солдат и потянулся к ней. Не раздумывая ни секунды, Магдалена рванулась с обрыва. Она скатилась по камням и комьям глины, цеплялась за торчавшие корни и несколько раз перекувыркнулась. В глазах ненадолго потемнело. Когда зрение вернулось, она лежала на животе в кустах орешника, который остановил ее падение всего в паре метров над руслом реки. Прямо под ней тянулся каменистый берег.

Скорчившись от боли, Магдалена пролежала еще мгновение, не шевелясь. Потом осторожно повернула голову и посмотрела наверх. Высоко над ней солдаты, как она смогла разглядеть, искали место, откуда смогли бы спуститься к реке. Один из них уже начал привязывать веревку к дереву, которое возвышалось над обрывом.

Магдалена выбралась из орешника и проползла оставшиеся метры до реки.

В этом месте Лех изгибался и нес свои воды со страшной скоростью. Посередине вихрились белые буруны, по краям вода пенилась и омывала небольшие деревца по кромке берега. Даже в конце апреля половодье оставалось таким сильным, что некоторые деревья у реки скрылись под водой чуть ли не до макушки. Между березами сгрудились с дюжину бревен, покачиваясь из стороны в сторону. Лех яростно пробивал себе путь. Некоторые из бревен смещались, и их несло дальше по воде. Среди них из стороны в сторону бросало лодку.

Магдалена не могла поверить в свое счастье. Ветхую лодку скоро унесет дальше, но пока что она болталась между бревнами и крутилась на одном месте, угодив в водоворот. Девушка пригляделась и увидела, что на дне сохранились даже два весла.

Магдалена оглянулась. Один из солдат уже спускался по веревке к берегу. Еще немного, и он до нее доберется. Второй, видимо, искал другой путь с обрыва. Магдалена пробормотала молитву, скинула башмаки и вспрыгнула на первое бревно.

Дерево под ней закачалось и завертелось, но Магдалене удалось сохранить равновесие. Она просеменила по бревну и перепрыгнула на следующее. Оно угрожающе двинулось вправо и закрутилось вокруг своей оси. Девушка стала ловко перебирать ногами и остановила вращение. Она быстро оглянулась и увидела, что солдат, который спускался по веревке, уже стоял нерешительно на берегу. Когда он увидел лодку, тоже осторожно стал пробираться по бревну.

Этот взгляд едва не стоил Магдалене равновесия. Она оступилась на скользком дереве и кое-как смогла выровняться, чтобы не свалиться в течение. Теперь она стояла правой ногой на одном бревне, а левой — на другом. Под ней бурлила и пенилась вода. Магдалена понимала, что если упадет туда, то ее расплющит бревнами, как зернышко в жерновах.

Она осторожно двинулась дальше. Солдат позади нее преодолел уже немалый отрезок по своему бревну. Магдалена глянула в его лицо и поняла, что это Ганс — солдат, который собирался первым над ней надругаться. Человек этот, без сомнения, боялся, даже дрожал от страха. Но возвращаться было поздно.

Магдалена легко перескочила на следующее бревно, которое приблизилось к лодке. Она уже почти добралась до борта, как вдруг услышала позади крик. Девушка оглянулась и увидела, как солдат, словно акробат, заплясал на бревне. Какой-то миг он еще цеплялся за воздух, а затем рухнул в воду. Деревья со скрипом перекатились на то место, куда он упал. Магдалене показалось, что голова мужчины ненадолго показалась среди бревен. Потом от солдата Ганса ничего не осталось.

Второй наемник стоял на краю обрыва и нерешительно смотрел на бушующие воды. Наконец он развернулся и исчез за деревьями.

Магдалена прыгнула в последний раз, крепко ухватилась за борт и влезла в лодку. Та оказалась сырой, и на днище плескалась вода, но течей, слава богу, не было. Магдалена свалилась без сил и начала тихо плакать.

Немного согревшись под лучами восходящего солнца, дочь палача поднялась, взялась за весла и принялась грести по течению вдоль берега, в сторону Кинзау.

Проход позади обрушился, и Симон упал на Клару, чтобы защитить ее своим телом. Затем он стал молиться. Все вокруг скрипело и грохотало. На спину рухнуло несколько глиняных комьев. Потом тряхнуло в последний раз и наступила тишина.

Свеча удивительным образом не погасла. Симон все еще судорожно сжимал ее в кулаке. Он осторожно поднялся на колени и посветил в проход. Облако пыли и дыма медленно рассеивалось, и в пламени свечи на пару шагов стал виден коридор.

За спиной на полу скорчилась София, покрытая, словно бурой мукой, пылью. Ее засыпало землей и мелкими комками глины. Но под слоем пыли что-то слабо шевельнулось — девочка, похоже, осталась жива. За ней не было ничего, кроме тьмы и груды булыжников. Симон мрачно кивнул. Путь назад отрезан окончательно. Но сюда, по крайней мере, больше не просачивался дым.

— София? Господи помилуй, ты не пострадала? — прошептал он в ее сторону.

Рыжая покачала головой и поднялась. Лицо ее побледнело, но в целом она была в порядке.

— Проход… он… обвалился, — промямлила она.

Лекарь опасливо посмотрел вверх. Потолок над ними казался надежным. Никаких крепей не было — только гладкая плотная глина. Округлая, слегка вытянутая вверх форма придавала стенкам дополнительную прочность. Симон уже видел такое в книжке по горному делу. Люди, построившие этот проход, были мастерами своего дела. Сколько времени прошло с тех пор, как прорыли этот лабиринт? Годы? Десятки лет? А нынешний обвал вызвала, скорее всего, влажность. Откуда-то, должно быть, просачивалась вода, и глина размягчилась. Но в целом туннель находился в превосходном состоянии.

Симона не переставало удивлять это сооружение. Для чего люди прилагали столько усилий и рыли такие лабиринты, от которых почти не было толку? В качестве подземного укрытия он никуда не годился — огонь только что это убедительно доказал. Стоит только разжечь наверху костер — и можно не сомневаться, что люди, как крысы, ринутся из задымленных проходов. Или бесславно задохнутся внутри.

Если только туннель не выводил куда-нибудь…

Симон взял Софию за руки.

— Нужно идти дальше. Проход может обрушиться. Где-то здесь должен быть выход.

София смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Она оцепенела, и у нее, похоже, был шок.

— София, ты слышишь меня?

Никакой реакции.

— София!

Симон влепил ей звонкую пощечину, и девочка пришла в себя.

— А… что?..

— Нужно выбираться отсюда. Соберись. Пойдешь впереди и понесешь свечку. Следи, чтобы она не погасла, — он посмотрел ей в глаза. — Я возьму Клару и пойду прямо за тобой. Ты поняла меня?

София кивнула, и они двинулись в путь. Дошли до поворота, за которым проход снова выровнялся и постепенно стал подниматься — сначала едва ощутимо, а потом все заметнее. Сперва приходилось ползти на коленках, но через некоторое время туннель стал шире и выше. В конце концов они уже смогли пригнувшись бежать. Симон нес Клару на спине, ее руки болтались у него за спиной. Она была такой легкой, что он почти не чувствовал ее веса.