В общем, в восемь утра я окончательно проснулся. Во всем теле жуткая ломота и слабость. Общее состояние характеризовалось одним словом — подавленность. Сегодня еще это выступление на корпоративе… Надо как-то оживать. Я сунул ноги в тапочки и зашаркал к компьютеру. Думал сделать кофе, но желудок стало покалывать при одной только мысли об этом.

К десяти часам, обследовав четыре сайта, посвященных проблеме СПИДа, я обнаружил у себя почти все признаки заражения. По большому счету, каждый из них находил свое рациональное объяснение: белый язык объяснялся обилием алкоголя и сигарет, ломота в мышцах и щелканье в сустава — вчерашней дракой, слабость и отсутствие аппетита — бессонницей, бессонница, в свою очередь, — нервным напряжением. Даже увеличившиеся под мышками и в паху лимфоузлы я готов был списать на то, что натер их ежеминутными ощупываниями. Но что-то мне подсказывало, что одновременное появление таких симптомов — не случайность. Еще я дико потел, каждые полчаса бегал в душ, а после душа вертелся перед зеркалом в поисках пигментных пятен. Пятна пока не появлялись, равно как и температура — градусник упорно показывал 36,4-36,6, несмотря на то, что минут сорок я с ним практически не расставался.

Еще через час я узнал, что так быстро все признаки болезни не проявляются. Обычно это происходит через две-три недели после контакта, и даже наличие признаков не доказывает ничего, пока не готовы анализы. Проблема состояла в том, что определить, с кем и когда у меня был контакт, не представлялось возможным. Конечно, можно считать основной подозреваемой Риту, но круг девушек — потенциальных носителей ВИЧ, в моем понимании выглядел значительно шире.

Время, проведенное на форумах, где больные делятся своими историями, обогатило мою лексику такими терминами как «контактер с невыясненным статусом», «анализ ИФА», «экспресс-тест», «НИИ Пастера». Я узнал практически все способы заражения — от шприца до орального секса, прочел сотни две вопросов новичков, половину из которых мог бы задать сам. Попадались самые разные, от: «У меня был секс с проституткой, на мне было два презерватива, один из которых порвался, возможно ли заражение?» до совсем идиотских типа: «Я мастурбировал в озере — мог ли заразиться?». Но даже этот вопрос не показался мне смешным, я поймал себя на мысли, что начинаю втягиваться, что истории всех этих людей во многом перекликаются с моей собственной я начинаю жить их проблемами, вникаю в развитие болезни и… и привыкаю с этим жить. Пока я не залезал в темы форумов, где обсуждалась финальная стадия. Я еще надеялся на отрицательный результат анализа, да и, честно говоря, боялся. От выражения «финальная стадия», которую обитатели форумов использовали вместо слова «смерть», веяло еще большим ужасом.

В двенадцать позвонил Всеславский. Если коротко, моя мечта покинуть мир глянца наконец сбылась. Меня уволили. Всеславский разразился долгой тирадой про «бесконечные задержки с материалами», «постоянно падающее качество», «несоответствие подачи уровню издания». В конце беседы он даже позволил себе слово «халтура». Причиной моего увольнения оказалась не испорченная светская хроника и даже не пустая диктофонная дорожка, на которой должно было быть интервью с Бухаровым. Всему виной стала пресловутая статья про косметику для собак. Оказалось, Всеславский еще в понедельник пришел в ярость от такого продукта для идиотов, но, чтобы подкрепить свои сомнения, позвонил в компанию Вадима и осведомился о наличии подобного продукта. Через полчаса на его имя пришло официальное письмо, подтверждающее, что продукт Doggy Miorr никогда не выпускался и не продвигался компанией ни на одном из мировых рынков. Более того, компания считает появление подобного материала в прессе провокацией, чьей-то глупой шуткой либо злонамеренными действиями конкурентов. Одним словом, получалось, что я просто подставил журнал, подмочил репутацию лично Всеславского и всего коллектива. Напоследок Всеславский великодушно заметил, что весь причитающийся остаток жалования мне выплатят до конца месяца, если мои задолженности перед бухгалтерией в части авансовых отчетов будут к тому времени погашены. При переводе с главредовского на человеческий это означало «то на то и вышло», то есть стороны расстались, не имея друг к другу финансовых претензий.

Итак, с этой частью моей профессиональной карьеры покончено. С другой стороны, по сравнению со СПИДом все остальное просто меркнет, даже увольнение.

Первой мыслью было позвонить Вадиму, пообещать, что я вынесу всю историю с его заказняком в Интернет, или написать письмо руководству его компании, или набить ему морду, наконец. Только что это могло изменить? Скажет, что впервые слышит, и даст отбой. Из свидетелей нашего диалога у меня только Антон да этот киевский Боря. И шансы у меня, пусть и популярного, но всего лишь журналиста вывести на чистую воду монстра маркетинга, бывшего политолога и профессионального подонка явно невелики.

Позвонить Ленке и устроить ей истерику? В нашем с ней теперешнем положении? Ленке, конечно, нужно позвонить, только по другому поводу… Ах, да — врач…

Поковырявшись в списке контактов, я нашел номер, который накануне дал Антон.

— Да! — ответ звучал хрипло.

— Здравствуйте, Дима, меня зовут Андрей, я от Антона Панина, у меня проблема…

— Слушаю вас. В чем проблема?

— Мне нужно сдать анализы на беременность, то есть не мне, конечно, а моей девушке. В общем, нужен такой анализ, чтобы она…

— Ясно. Напишите мне на почту суть проблемы, я перезвоню.

«Шифруется, чувак, значит, не впервой».

— Давайте адрес!

В письме на [email protected] я подробно изложил свою историю про возможную болезнь, незапланированную беременность Лены и необходимый результат анализов или обследования, ясно обосновывающий причину, по которой рожать нельзя.

Отправив письмо, я позвонил Антону, поблагодарил его, сказав, что готов к корпоративу. Минут пять слушал его «держись, чувак, я за тобой заеду» и «все будет нормально» и попрощался до вечера.

После Антона позвонила Вера из «Одиозного», рассказав, что весь офис обсуждает мое увольнение, а ей дико жалко, и она готова приехать, чтобы поддержать меня и обсудить, как она может быть полезна в моем грядущем трудоустройстве. Я ответил что-то вроде «да-да, прикольно!» и отсоединился, не дав ей договорить. Я не испытывал никакого желания впутывать в круг своих проблем постороннего человека. Особенно девушку, горящую желанием…

Доктор Дима ответил на письмо довольно быстро и коротко: «Вариант стремный. Никаких гарантий, что она не пойдет на повторное обследование. Моя консультация по этому вопросу стоит пятерку. Будешь готов — дай знать!».

Недешевый доктор, надо заметить. Но выбора нет. А главное, он прав: что дальше? Как убедить ее в том, чтобы не делать повторных анализов? Переехать к Ленке, всюду ходить с ней за руку, не сводить с нее глаз и не давать обсуждать свой залет с подругами, знакомыми, а главное — родителями? Самое страшное — подруги: эти бестии моментально найдут других врачей, расскажут сто примеров из личной жизни, приедут, утешат, обнадежат. Да, действительно, вариант только один: переехать к ней и отрезать все ее контакты, пока она не сделает аборт…