Штейн что-то крикнул в сторону двери. Появился мужчина спортивного вида, с короткой стрижкой и выпиравшей из-под мышки кобурой. Он нес целлофановый кокон, в котором висели выглаженные поло с шортами, и почищенные мокасины. Сервис отеля позаботился. Одежда пахла чистотой. Даже мокасины растянулись по ноге.

Мечик переоделся.

— Как с вами связаться?

— Мы пришлем сообщение вам на почту, — ответил Штейн. И улыбнулся. Улыбка у него была темная. Как у сотрудника похоронного бюро. — Желаю удачи, господин Карлос…

Мечик зашел в лифт. Кабина мягко поехала вниз. У него было несколько секунд покоя. Думать надо быстро. Если профессор Штейн знает о смерти Шандора, знают и прочие члены Службы древностей. Неужели они все равно приедут, чтобы получить коллекцию князя? Но князь, вероятно, понял, что Шандор мертв или расскажет все под пытками. Или он все равно будет распродавать коллекцию? Что-то одно должно быть ложью, чистым блефом. Скорее всего, блефует князь… Главное, чтобы он сам до этого не додумался.

Лифт распахнулся. Мечик вышел в нижний холл. Швейцар в форме открыл ему дверь. У Мечика не было мелочи на чаевые.

Солнце слепило. Мечик зажмурился и оглянулся. Над ним возвышалась громада отеля. Где-то из окна за ним наблюдал профессор Штейн. Мечик его не видел, но знал, что он там. Его взяли на крепкий поводок. Такому поводку не нужны ни маячки, ни наружное наблюдение. Поводок вцепился в душу Мечика. Он слишком хотел заполучить месье Вагнёра. Хотел, как ничего в жизни. Только не доверял ни единому слову господина Штейна. Поверить — значит проиграть.

Мечик мог рассчитывать только на себя.

14 мая, суббота

Санкт-Петербург, центр управления ВМР

9.35 (GMT+3)

Оставалось верить. Ничего больше не осталось. Были проработаны все варианты, возможные и невозможные. И никакого внятного ответа. Аналитический отдел доложил, что в Будапеште на вокзале Келети произошел взрыв в камерах хранения, есть жертвы. Трудно предположить, что это имеет отношение к Мечику. Он не из тех, кто попадает в список жертв.

Алдонин провел еще одну ночь в Центре. Приказал докладывать в любое время, если от Мечика придет сообщение. Он задремал в кресле. В восемь утра проснулся, вызвал дежурного офицера. Был шанс, что его пожалели и не разбудили. Офицер доложил, что мейл пуст. Мечик на связь не выходил. Оперативная группа в Будапеште докладывала: никаких проявлений контроля за Освальдом не зафиксировано. Или их совсем не было, или контроль велся спецсредствами радиоэлектронной разведки. Что было бы значительно хуже.

На девять тридцать Алдонин созвал совещание. Его замы собрались и старательно отводили глаза. Каждый из них знал, что обсуждать нечего. Аргументы, которые были высказаны вчера, за ночь не поменялись. Оставалось самое трудное: принять окончательно решение.

— Товарищи офицеры, — сказал Алдонин, оглядывая собравшихся. — Не хочу повторяться. Новой информации у нас нет. Подвожу итог: ситуация нами не контролируется. Никак. Мы не знаем, почему Мечик не вышел на контакт, где он, что делает. Оперативная проверка его квартиры и офиса ничего не дала: он не появлялся больше суток.

Очалов согласно кивнул: его сотрудники заглянули везде, где официально мог находиться господин Карлос.

— Мы не наблюдаем признаков наружного наблюдения или интереса к Освальду…

Подтверждать очевидное было незачем.

— Новых данных о человеке с пленки найти не удалось…

Мошкович благоразумно промолчал: влезать в базу наружного наблюдения будапештской полиции ради того, чтоб отследить его передвижение, было бы неоправданной тратой времени и ресурсов. Все силы отдела пришлось бы бросить на поиски. С мизерным процентом на успех.

— Остается один вопрос: продолжить операцию или нет… — сказал адмирал. — У кого-нибудь поменялось мнение?

Заместители переглянулись, будто ожидая слабину от кого-нибудь другого. И дружно промолчали.

— В таком случае принимаю решение, — сказал Алдонин. — Первое: провести экстренную эвакуацию семьи Освальда. Второе: Освальд остается до конца турнира… Сколько у него дней отпуска?

— Сегодня и завтра, — ответил Очалов.

— Двое суток… Третье: оперативной группе обеспечивать постоянную безопасность Освальда…

— Слушаюсь…

— Четвертое: ждем сообщение от Мечика сутки. После чего сворачиваем операцию. Вопросы, товарищи офицеры?

Вопросов не было. Заместители поняли, что адмирал решил идти до конца. Раз так, то все идут вместе с ним. Дискуссии кончились, есть приказ. Приказ надо выполнять. Чего бы это ни стоило.

14 мая, суббота

Будапешт, улица Imre

Паб «Trapez»

10.49 (GMT+1)

— Как удалось?

Ребекка смотрела с нескрываемым удивлением. Мечик вел себя так, как будто ничего не случилось. Деловито и спокойно. Забрал рюкзак, сунул за пояс тяжеленный «Магнум», который она не успела использовать на вокзале, принялся изучать содержимое смартфона.

— Что удалось?

— Ты опять выжил. Сколько у тебя жизней?

— Не считал, — ответил Мечик.

Он нашел что искал. С включенным звуком беспощадная расправа приобретала другой смысл: Мечику давали команду, он выполнял, как механическая кукла. Лучше, чтобы этого видео никогда не было. Он проверил, сколько раз файл отправляли или копировали. К счастью, господин Шер был настолько уверен, что не позаботился об этом. Оставалось стереть. Сделать это по-настоящему, а не просто поместить в корзину, без ноутбука он не мог. Пока достаточно было корзины.

— Ты видела, кто меня сцапал? — спросил он.

— Набежала толпа. Потеряла тебя из виду, — ответила Ребекка. — Какие-то люди подняли и понесли тебя. Я не успела. Прости…

— Ты сделала главное: сохранила смартфон.

— Хотел замести следы?

— Не только… — Мечик показал список звонов. — Видишь номер?

Обычный десятизначный. Не будапештский.

— Незнакомый оператор, — сказала Ребекка.

— Парижский.

— Что в этом такого?

— Иранец звонил на него несколько раз, находясь в Будапеште.

— Если у него дела в Париже…

Мечик протянул ей смартфон.

— Ты позвонишь по этому номеру.

— Зачем?

Ее поманили пальцем. Ребекка подставила ухо. В баре был приглушенный свет, играла музыка, лишь несколько столиков заняты. Мечик говорил четко и быстро, как отдавал приказ. Она слушала и запоминала, не переспрашивая. Предстоящий звонок был слишком важным, чтобы сделать ошибку. Предстояло убедить и не спугнуть опытного противника. Главные козыри — наглость и жадность. Их надо разыграть умело.