же убьют тебя, если узнают, что ты их обманываешь! Или если догадаются, что ты вранолюд…

— Значит, моя задача — сделать так, чтобы они не догадались. А ты держись позади, тебе уже и так за твою глупость… прости, за твою смелость досталось.

После обращения в человека обоняние притупилось, хотя запах гари, витающий над равниной, все так же забивал нос. В горле першило. У Тира мигом разболелась голова, но он не подавал виду — молча, с вызовом в глазах ждал, когда перед ним появится воевода, а сам придумывал, что ему сказать. Конечно, княжеская дружина знать не знала о Совете Пяти, про который слышали лишь в Паланском уделе — и то потому что у местного князя были с ним договоренности. Но именно на незнании можно было сыграть.

Секунды превращались в вечность. С каждым мигом огонь продвигался все дальше, страдало все больше волколюдов. Но вот, наконец перед Тиром предстал тот, кто верховодил этим безумием — и ворон с трудом сдержался, чтобы не наброситься на него с кулаками.

— И ради этого тощего оборванца вы притащили меня сюда? — вместо приветствия обругал воевода своих подчиненных.

— Мы не знали, как поступить, — попытались оправдаться те. В сторону Тира полетели гневные взгляды. — Он сказал, что он… как это…

— Посол Совета Пяти, Тиррландан, — представился тот.

Воевода поджал губы.

— Совет Пяти? Знать таких не знаю.

— Очень зря, потому что если вы сейчас же не прекратите наступление, вам придется иметь дело уже не со мной, а с союзом западных земель.

— Не слышал ни о каком союзе. Да и какое западу дело до того, что происходит на калсанганских землях?

— Такое, что Совет Пяти покровительствует клану Лииш, тем самым волколюдам, которых вы сейчас истребляете по приказу князя. И западные земли на их стороне. Хотите войну посерьезнее?

— У меня княжеский приказ, — не отступал воевода. — А словам оборванца веры нет. Плевать я на них хотел, и ни одно дамнарово отродье сегодня не избежит наших огня и меча.

— А вам ли, уважаемый, принимать такие важные решения, не посоветовавшись с князем или верховным воеводой? Вы ведь всего лишь младшая дружина и слова в княжеском совете не имеете. А что будет, если по вашей вине на Калсанганский удел нападут войска с запада?

Судя по тому, как переменилось и побледнело лицо воеводы, Тир попал в точку.

— Остановите наступление на лес Лииш, — потребовал он. — Объявите временное перемирие и переговоры с вождем клана. И отправьте своих людей тушить пожар, пока он не перекинулся на деревья. Вот мои условия.

* * *

— Я не пойму, как тебе это удалось, — пробормотал Лик.

Он спешно натянул одежду, которую ему принес Тир, и теперь затягивал шнуровку на поясе.

— Сам не знаю. Все, что я говорил, было откровенной чушью, в которую я сам с трудом верил. Говоря совсем простым языком, я их нагрел. — Вранолюд не смотрел на друга, чтобы не выдать своего волнения. — Это отсрочка, время, чтобы клан успел уйти глубже в лес. Где Рууман?

— Последний раз, когда я видел его, он собирал клан и отправлял его в поселение. Многие пострадали.

— Ты и сам выглядишь не ахти как, — заметил Тир.

Лик вытер сажу с лица.

— Кому-то досталось больше. Филлат… олень безмозглый! Столько охотников там полегло!

— Он хотел устроить грызню — и добился своего. Как теперь будет отвечать перед вождем — его проблемы.

— Если будет… Ты видел же, как ему бок распороли. Если до знахаря дотянет…

Тир пожал плечами.

— Нам крупно повезло, что сегодня нет ветра. Иначе пламя уже давно перекинулось бы на лес, но пока выжигает равнину с южной стороны. Я потребовал от воеводы потушить его, но он отказался.

— Надо тушить самим…

— Нет времени. Лучше потратить их на переговоры.

— Я понимаю твое рвение, но в переговорах смысла уже нет! — рыкнул сын вождя.

Тир, наконец, поднял взгляд на Лика. Друг был на грани срыва. Чудо, что после случившегося он все еще держал себя в руках.

— Смысл есть, — как можно спокойнее ответил вранолюд. — Выиграть время. Отвлечь людей, чтобы они прекратили нападение и преследование. Если древние боги все еще на нашей стороне, знахарь успеет оказать пострадавшим в битве первую помощь. До того, как пожар пойдет по лесу или же воевода передумает…

Лик покачал головой — он не верил, но возражать не стал.

Тир настоял, чтобы на переговоры с воеводой отправились трое — он, Лик и Рууман. Когда вранолюд встретился с вождем Лииш, в глазах последнего читалась благодарность. Все трое молча направились к деревне, прямиком к дружине.

— А знаешь, — заметил Лик тихо, когда они оказались в нескольких саженях от первого ряда княжеских воинов, — воевода ведь мог согласиться, чтобы быстро избавиться от нас.

— Буду надеяться, что он побоится, — так же тихо ответил Тир.

— Чем ты их запугал?

— Советом Пяти. Никогда бы не подумал, что так поступлю, особенно после заявления Маара.

— Пусть хоть как-то помогут, — фыркнул волколюд. — Не делом, так грозным именем.

Под тяжелым взглядом Руумана оба замолкли.

Дружина расступилась еще до того, как зверолюды подошли к ним вплотную. На лицах, скрытых шлемами, застыл страх вперемешку с уважением, и Тир подивился тому, как Рууман умеет впечатлять людей одним лишь своим видом. В его осанке и упрямо сжатых губах не было ни капли сомнений, страха или волнения. Он держался так, словно говорил: «Я готов сражаться до последнего вздоха, если потребуется». Такими вождями Тир восхищался от всей души — в отличие от его собственных, прогибающихся под Советом Пяти.

Воевода не стал приглашать зверолюдов в деревню, а предпочел поговорить «на пороге». Тир бросил взгляд на затихшие дома, крыши которых алели в лучах закатного солнца. Деревенские так и не решились выйти наружу, зато с того конца по пыльной дороге быстрым шагом шел староста.

— Он тоже имеет право присутствовать, — встрял Тир до того, как воевода возмутился. — В конце концов, вам стоит разобраться, что на самом деле происходило в Альрикане. Старосту ведь обвинили по доносу столяра из Кайсуги, я прав?

— Не ваше дело, в чем он считается повинным, а в чем нет, — нахмурился воевода. — Кажется, вы слишком много себе позволяете, господин посол.

Последние слова он произнес с нескрываемой издевкой, но вранолюд ничуть не смутился.

— Я просто требую справедливости. Разве жители деревни виноваты в том, что у них такие соседи?

Лик едва не фыркнул, оценив выпад друга. Правда, едва ли воевода правильно понял, о каких соседях шла речь.

— Так значит, один из вас — вождь этих волков-перевертышей, — протянул мужчина. Он