Рейлли подумал, что прикрывать руководителя франкфуртской станции должны еще, самое меньшее, два человека, вооруженных чем-то посерьезнее пистолетиков. Но сказать, так ли это на самом деле, он не мог — слишком ярким был слепивший ему глаза свет. Это, вне всякого сомнения, было сделано намеренно.

— 3-значит, вы в-все время с-следили за мной, — сказал Лэнг, стараясь не дать понять, что его голос дрожит. — И за Герт, конечно, тоже.

— Конечно.

С самого начала обучения в него вбивали: тяни время. Если видишь, что тебя вот-вот возьмут в плен или того хуже, болтай, что угодно, в общем, отвлекай врага. Пой «Землю Дикси» и отбивай чечетку, если ничего другого в голову не приходит. Правда, Риверс прошел точно такое же обучение. Но Лэнг готов был поручиться, что самолюбие заставит его забыть о благоразумии и ему захочется поглумиться над поверженным.

Рейлли медленно опустил руки и, словно случайно, повел глазами направо, потом налево в поисках того, что могло бы послужить оружием.

Последовала продолжительная пауза, которую нарушил Лэнг:

— Так чего же вы хотите, Риверс?

Руководитель станции изменил позу, как будто опирался на что-то, невидимое Лэнгу.

— Мне кажется, партнер, ты и сам это знаешь.

Нога Рейлли коснулась чего-то твердого. Бросив быстрый взгляд вниз, он увидел свою фомку.

— Вероятно, вам нужно то, что находится в этой амфоре. Если ее содержимое станет известно широкой публике, у церкви могут быть большие неприятности.

Риверс покачал головой и нахмурился.

— Лэнг, хватит пороть чушь. Ты отлично знаешь, чего я хочу.

— Молчу.

Его собеседник наклонялся еще сильнее — теперь он уже опирался на невидимую опору всем своим весом — и, усмехнувшись, произнес совершенно спокойно, как будто обсуждал только что услышанную сводку новостей:

— Об этом и речь. Извини, партнер.

Лэнг очень медленно подвинул ногу к фомке.

— По крайней мере, позвольте мне узнать, верно ли я все понимаю. Скажите, прав я или неправ. Хоть это вы можете для меня сделать?

Риверс кивнул. С виду даже вполне дружелюбно.

— А как же! Могу. Только сразу предупреждаю, попытаешься какую-нибудь шутку выкинуть, мои друзья тебя сразу завалят. А ты, даже если у тебя где-то припрятана пушка, всех не завалишь. Но, если хочешь, валяй.

И засмеялся над своим сомнительным каламбуром.

— Скорцени… — медленно произнес Лэнг, чувствуя под подошвой ботинка железный стержень. — Он ведь был причастен к истории с поездом, груженным сокровищами, которые в сорок пятом году вывезли из Будапешта, верно?

Снова усмешка.

— Знаешь, Лэнг, чем ты меня всегда впечатлял? Тем, что мог провести линию от «А» к «Z», не думая об остальных буквах.

Лэнг медленно сдвинул ногу назад естественным движением человека, боящегося неожиданной пули.

— При этом часть сокровищ была присвоена Скорцени. Тем более что он знал об этих самых сокровищах еще с тех пор, как практически в одиночку сверг законное правительство Венгрии.

— Пока что ты бьешь точно в десятку. Черт возьми, зачем тебе какие-то вопросы и ответы? Ты и сам уже все знаешь.

— Далеко не все. Так что сделайте мне такое одолжение. В 1945 году Управление — тогда оно называлось УСС — решило, что кое-кого из нацистов было бы полезно переправить в Штаты, что они могут там пригодиться. Таких, как, например, фон Браун. К их числу принадлежал и Скорцени, потому что знал, где находится недостающая часть сокровищ из поезда. Уверен, что он и не думал рассказывать об этом, пока не станет ясно, какой приговор вынесет ему один из многочисленных военных трибуналов, судивших военных преступников.

Риверс снова изменил позу. Похоже, игра начинала ему надоедать.

— Это все твои догадки.

— Но ведь я прав, скажете, нет?

— Валяй дальше, — уклонился от прямого ответа Риверс. — Я слушаю.

— Готов держать пари, что Скорцени так и не сказал, где спрятаны сокровища, и кто-то решил отправить его обратно в Европу.

Риверс кивнул.

— Вот только его нельзя было посадить на самолет или пароход и отправить за океан. Все было далеко не так просто.

Лэнг демонстративно почесался.

— В этой проклятой поповской юбке чертовски жарко. Вы не позволите мне снять ее?

Риверс взмахнул рукой с пистолетом.

— Снимай хоть трусы. Но помни: если я увижу оружие — ты покойник.

— Спасибо.

Сняв через голову рясу, Лэнг наклонился и положил ее на землю. И рукой, находившейся в тени и дальше от Риверса, подхватил с земли фомку. Теперь он был вооружен. Правда, оставалось непонятным, что можно сделать этой короткой изогнутой железкой против автоматического пистолета.

Там видно будет.

— Именно поэтому Управление позаботилось о том, чтобы отправить его в единственную оставшуюся в мире фашистскую страну — в Испанию, где правил Франко. Но оставалась еще одна проблема — непредвиденная и очень серьезная.

Риверс, похоже, заинтересовался — впервые за все время, прошедшее с момента его появления в подземелье.

— И что же это была за проблема?

— За время пребывания в Штатах Скорцени обзавелся сыном. Американского гражданина, даже нескольких месяцев от роду, так просто не вышлешь. Рискну предположить, что она неплохо владела искусством шантажа.

— Сука! — резко бросил Риверс. — Я никогда ее не видел; она разбилась в автокатастрофе до того, как я пришел туда работать, но точно знаю, что она была здоровенной занозой в заднице, а денег ей всегда было мало, сколько ни давай.

Лэнг попытался разглядеть, где же именно находились источники света.

— Но эта проблема была не единственной. Ребенок, сын Скорцени, отлично знал, кем был его панаша, и регулярно навещал его. Он бывал в Испании почти каждый год, начиная с шестидесятого, когда ему было лет пятнадцать, до самой смерти Скорцени в 1974 году. На случай, если вам это интересно — 1974 год был показательным. Посещения закончились в тот самый год, когда Скорцени умер.

Риверс нисколько не удивился.

— Ты не смог бы выяснить, куда и когда ездил этот парень, если не…

Вот теперь Лэнг углубился в область предположений и принялся смело соединять разрозненные обрывки информации. Самым главным оставалось все то же — выиграть драгоценное время.

— Гарольд Стрейт — незаконный сын Скорцени, верно? Знаете, Риверс, достаточно присмотреться к нему как следует. Представьте себе, что у него на правой щеке шрам, и все сразу станет ясно. Похожи, как две капли воды. Вы, парни, хорошо поработали, создали для него мощную биографию, но оставили в архивах Службы иммиграции и натурализации записи о его частых поездках в Испанию. Мне показалось немного странновато, что ни в одной из своих пламенных речей он ни разу не упомянул о какой бы то ни было заграничной поездке. Да, вы слепили ему биографию. Но беда в том, что она оказалась далеко не идеальной. Не сомневаюсь, что и СМИ, и его политические противники внимательно изучали его подноготную.