сказала мисс Нили. – Если вы непременно хотите делать здесь чай, мистер Педгифт, для меня не делайте. Нет, я останусь в лодке, и, хотя решительно умираю от жажды, я не дотронусь ни до чего, пока мы не вернемся к другому озеру.

Майор раскрыл губы, чтобы возражать, к неописуемому восторгу его дочери. Миссис Пентикост встала со своего места, прежде чем он успел сказать слово, и, осмотрев всю перспективу и не видя нигде экипажей, спросила с негодованием: «Неужели они вернутся опять к тому самому месту, где они оставили экипажи?» Узнав, что именно это и предложено и что по свойству местности экипажи не могли приехать к Герлю Миру, не вернувшись опять назад в Торп-Эмброз, миссис Пентикост, имея в виду интересы сына, тотчас объявила, что никакая власть на свете не заставит ее остаться на воде после сумерек.

– Кликните мне лодку! – закричала старушка в сильном волнении. – Где есть вода, там есть и ночной туман, а где есть ночной туман, там сын мой Самюэль простужается. Не говорите мне о лунном сиянии и о чае, вы сошли с ума! Эй! Вы, двое! – закричала миссис Пентикост безмолвным людям на берегу. – По шести пенсов каждому из вас, если вы отвезете меня и моего сына назад.

Прежде чем Педгифт успел вмешаться, Аллан сам решил затруднение с терпением и добродушием.

– Я никак не могу допустить, миссис Пентикост, чтобы вы вернулись в какой-нибудь другой лодке, а не в той, в которой вы приехали, – сказал он. – Нет никакой необходимости, так как вам и мисс Мильрой не нравится это место, чтобы кто-нибудь сходил на берег, кроме меня. Я должен выйти. Друг мой Мидуинтер никогда еще не нарушал данного мне слова, и я не могу оставить Герль Мир, пока есть возможность видеть его здесь. Но нет никакого повода, чтобы я мешал вам по этой причине. С вами поедут майор и мистер Педгифт, и вы можете возвратиться к экипажам до сумерек, если поедете сейчас. Я подожду здесь с полчаса, а потом приеду к вам в лодке этих людей.

– Вы ничего умнее не говорили сегодня, мистер Армадэль, – сказала миссис Пентикост, садясь с поспешностью. – Скажите же им, чтобы поторопились! – закричала старушка, грозя лодочникам кулаком. – Скажите им, чтобы они поторопились!

Аллан отдал необходимые приказания и вышел на берег. Осторожный Педгифт хотел идти за ним.

– Мы не можем оставить вас здесь одного, сэр, – сказал он шепотом. – Майор поедет с дамами, а мне позвольте остаться с вами в Мире.

– Нет, нет! – сказал Аллан. – На лодке все не в духе. Если вы хотите услужить мне, останьтесь с ними и употребите все силы, чтобы развеселить их.

Он махнул рукой, и гребцы оттолкнули лодку от берега. Все также замахали руками, кроме дочери майора, которая сидела поодаль от других, закрывая лицо зонтиком. Крупные слезы выступили на глазах Нили. Ее гнев против Аллана прошел, и сердце ее с раскаянием стремилось к нему с той минуты, как он вышел из лодки.

«Как он добр ко всем нам! – думала она. – А какая я злая!»

Все великодушные чувства ее натуры побуждали ее загладить перед ним свою вину. Она встала, не обращая внимания на приличия, и посмотрела ему вслед с раскрасневшимися щеками, между тем как он один стоял на берегу.

– Не долго оставайтесь, мистер Армадэль! – сказала она с отчаянным невниманием к тому, что подумает о ней остальное общество.

Лодка отъехала уже далеко, и при всей решимости Нили эти слова были сказаны тихим голосом, который не дошел до ушей Аллана. Единственный звук, слышанный им, когда лодка доехала до противоположной оконечности Мира и медленно исчезла за тростником, был звук концертины. Неутомимый Педгифт поддерживал веселость общества, очевидно подчинившись влиянию миссис Пентикост, разыгрывая священную мелодию.

Оставшись один, Аллан закурил сигару и прошелся по берегу взад и вперед.

«Она могла сказать мне слово на прощание, – думал он. – Я все устроил к лучшему, я почти сказал ей, как к ней привязан. А она вот каким образом обращается со мною!»

Он остановился и рассеянно смотрел на заходящее солнце и на темнеющую воду Мира. Какое-то неуловимое чувство в этот миг украдкой прокралось в его душу и отвлекло от мысли от мисс Мильрой к его отсутствующему другу. Он вздрогнул и осмотрелся вокруг.

Жители Мира ушли за угол стены, не было видно ни одного живого существа, ни малейшего звука не раздавалось на всем этом печальном берегу. Даже Аллан пришел в уныние. Прошло уже больше часа после того времени, когда Мидуинтер обещал быть в Герле Мире. Он хотел прийти пешком, взяв в проводники конюха из Торп-Эмброза, по переулкам и тропинкам, укорачивавшим расстояние. Конюх знал местность хорошо, и Мидуинтер обыкновенно был аккуратен в своих обещаниях. Не случилось ли чего в Торп-Эмброзе? Решившись не оставаться долее в сомнении и бездействии, Аллан вздумал идти пешком из Мира, надеясь встретить своего друга. Он тотчас обошел угол стены и попросил хозяина коттеджа показать ему дорогу к Торп-Эмброзу. Этот человек свел Аллана с дороги и указал на едва приметную просеку в деревьях плантации. Бросив еще несколько бесполезных взглядов вокруг, Аллан повернулся спиной к Миру и направился к деревьям.

Несколько шагов тропинка шла через плантацию, потом она вдруг повернула, вода и открытая местность скрылись из глаз. Аллан все шел по травянистой тропинке, не видя и не слыша ничего, пока не дошел до другого поворота тропинки. Повернув по новому направлению, он увидел человеческую фигуру, сидящую под деревом. Сделав ближе два шага, он узнал знакомое лицо.

– Мидуинтер! – воскликнул он с удивлением. – Я не здесь должен был вас встретить. Чего вы ждете здесь?

Мидуинтер встал, ничего не отвечая. Вечерние сумерки между деревьями, скрывавшие его лицо, делали его молчание вдвое странным. Аллан продолжал его расспрашивать:

– Вы одни сюда пришли? Я думал, что вас будет провожать конюх.

На этот раз Мидуинтер отвечал:

– Когда мы дошли до этих деревьев, я отослал конюха назад. Он сказал мне, что назначенное место близко и я заблудиться не могу.

– Зачем вы остались здесь, когда он ушел? – продолжал Аллан. – Зачем вы не пошли дальше?

– Не презирайте меня, – отвечал Мидуинтер. – У меня не хватило мужества.

– Не хватило мужества? – повторил Аллан.

Он помолчал с минуту.

– О! Я знаю, – продолжал он весело, положив руку на плечо Мидуинтера, – вы все еще дичитесь Мильросв. Какие пустяки, когда я сам сказал вам, что в коттедже с вами помирились.

– Я не думал, Аллан, о ваших друзьях в