вас еще больше. И за все эти месяцы, я так и не решилась позвонить вам. — голос ее дрожит, и я уже слышу, как она начинает тихо плакать, утирая слезы.

Что я чувствовала в этот момент? О чем я думала? Ступор… все тот же ступор. Мой гнев внутри меня. Он почему-то превратился в замершее молчание. Не гневное, не осуждающее. Нет. Пустая тишина внутри.

Неожиданно для себя я вдруг взяла Сашину маму за руку. И просто держала ее за руку, пока она продолжала говорить что-то.

Мне было жаль ее. Я вдруг увидела ее такую маленькую, такую старенькую и такую слабую. Разве могла она быть сильной, стойкой, выносливой? Разве могла она закрыть широкой спиной от боли и печали своего ребенка? Нет… Это было невозможно… Ей и самой нужна была помощь и поддержка. Теперь я видела, что она не просто игнорировала произошедшее, не бездушно отвернулась от нас. Она сама была растеряна. Она не могла, не умела дать нам сил. У нее их просто не было.

Так мой гнев на Сашину маму сменился… жалостью. Просто жалостью к слабому, маленькому человеку, для которого произошедшее было непосильной ношей, с которой ему было справляться намного тяжелее, чем мне или Саше.

После этого странного разговора я все еще была немного не в себе. Время от времени я впадала в полубессознательное состояние, смотрела в одну точку и плакала. Возможно, мой гнев так отпускал меня.

Потом мы смотрели старые семейные фотографии, которые показывала нам Сашина мама. Потом обедали все вместе. Как когда-то. Только без Сони…

Потом мы встретились с Сашиной двоюродной сестрой, Оксаной и ее дочерью Юлей. Ксюха — так мы всегда звали эту веселую и добрую молодую женщину. Мне всегда нравилась Ксюха, и мы всегда с радостью приезжали к ним в гости, когда бывали в Керчи. Но в этот раз все было не то и не так. Наигранная веселость сразу оттолкнула меня от нее. И я сразу закрылась в себе…

Мы поехали в парк, в котором играла и веселилась Соня. Там есть красивый стеклянный мост, парк с деревянными фигурами сказочных персонажей русских сказок, есть поющие фонтаны, там, где Соня любила играть. У меня даже есть видео и фото, где она пробегала сквозь эти фонтаны и вся мокрая, возвращалась, весело смеясь.

Я смотрела на все это, вокруг, чувствуя эту пустоту… Больше этого нет. Ничего нет. Ничего больше не будет… Я вдруг поняла, что сижу на скамейке, вся в слезах, глядя в одну точку. И вокруг никого. Кажется, все ушли? Ко мне уже шел Саша. Оказывается, я напугала своим видом Оксану и Юлю. Я не реагировала ни на кого вокруг, просто смотрела в одну точку и плакала. Они поспешили покинуть нас, потому что чувствовали, что ничем не могут мне помочь.

Я смотрела на эти когда-то счастливые для нас места и понимала, что все закончилось. И счастья больше не будет. И я уже не вернусь сюда больше никогда.

26 июля 2022

День 92. Прощай… Мое море

5 утра. Просыпаюсь от какого-то грохота…

Встала, пошла узнать, что это было. Оказалось, что-то упало у родителей. Грохнуло так, что проснулся и Саша.

Попыталась уснуть. Получасовая попытка уснуть не удалась. Пошла к Саше, на кухню. Тоже не спит. Налила себе кофе. Пошла смотреть рассвет. Окна квартиры выходят на северо-запад. И все что я увидела, это отблеск рассветных лучей на окнах домов. Как жаль… Было грустно. Я смотрела на небо. Может быть, что-то я увижу в облаках?..

Облака как облака… никаких знаков, ничего… не выспалась… так рано. Впереди такой сложный день… и так грустно…

И тут я посмотрела вправо.

Радуга!

Я вскочила, побежала к Саше.

— Смотри!

–.. Что?..

— Радуга! — показываю ему яркий радужный полумесяц в окне

–.. Дааа… как красиво!

И так мы стояли, смотрели на эту радугу, обнявшись. Саша плакал…

Так удивительно, ведь дождя не было… только яркое, рассветное солнце.

Я вернулась на балкон и долго смотрела на эту радугу.

Какая радость! Это такой хороший знак! Спасибо! Спасибо, Соня!

Радуга постепенно растворилась. И я решила немного отдохнуть перед тем, что нас ожидает дальше. Саша уехал помыть машину и купить цветов для мамы. Вчера поздно ночью мы привезли цветов, которые планировали взять с собой в море. И Мама посетовала, что тоже бы хотела передать нам цветов для Сони… И я попросила Сашу заехать в цветочный на обратном пути и привезти ещё цветов. Уже для мамы. Вернее, от мамы для Сони…

И так я сидела на кровати, пила очередную чашку кофе.

И тут пришёл папа. Он плакал. Такой большой и сильный папа… Я видела, как мой папа плачет всего дважды. Когда мы приезжали в марте, сразу после гибели Сони, и вот сейчас.

— Папа… что с тобой?..

— Не знаю… очень тяжело… я все держался… а теперь вот… не смог больше…

Он был растерян. Ему было больно. Я это ясно видела.

— Может тебе успокоительного выпить? — осторожно, но растерянно спросила я.

— Нет… не нужно…

И он ушёл.

Сначала я подумала: «Только не сейчас!.. мне и самой не легко, и вот даже радуга меня так обрадовала, и день обещает быть таким хорошим! Что же мне делать с этими чужими слезами?..» Папа пошёл умыться. А я направилась к маме:

— Мама… папе не хорошо…

— Да… сейчас всем тяжело…

— Ну, поговори с ним, поддержи его…

— А что я могу?…

— Ты ведь его хорошо знаешь. Помоги ему.

Но я поняла, что и Мама сейчас чувствует себя не лучше папы. На секунду у меня даже появилась злость: «Да что ж такое! Мне сейчас никак нельзя раскисать!»

И я снова ушла в другую комнату. Я сидела и смотрела перед собой: «Где мне взять эти силы? Чтобы держаться самой и ещё и оставить на поддержку близким?»

И через пару секунд я услышала, как папа выходит из ванной.

Я сразу подошла к нему. Обняла. Он обнял меня тоже.

— Я с тобой. Я люблю тебя. Все будет хорошо. Станет легче, вот увидишь. Все будет хорошо. Ты такой молодец. Ты такой сильный. Мы вместе. Мы справимся, слышишь?

Он только кивал. Слушал меня и кивал. Плакал. Я чувствовала, как он вздрагивает от тихого плача. Такой большой и сильный папа. Так