Прервав поцелуй, Шайрэн шумно вдохнул воздух и прислонился своим лбом к моему. Так мы и стояли некоторое время – пытаясь отдышаться и утихомирить буйство чувств. Настоящее безумие…

– Ты же просил держаться от тебя подальше, – прошептала я. – Зачем вошел со мной в озеро?

– Хотел увидеть, – таким же хриплым шепотом ответил он. – Проверить, убедиться.

Приподняв меня за подбородок, он посмотрел на меня так, как никогда прежде – лихорадочно, жадно… собственнически. Словно само это место, эта странная древняя вода обнажали истинную суть, демонстрировали настоящие, скрытые под маской чувства.

– Ты моя, Элли, – выдохнул Шайрэн мне прямо в губы. – Только моя… Никому тебя не отдам…

Возможно, в другой ситуации я бы возмутилась, но сейчас эти слова породили в теле сладкую дрожь и заставили душу трепетать. Я не знала, что будет с нами дальше, да в этот момент и не хотела знать. Это было какое-то внутреннее, неподвластное разуму принятие и доверие. Хотелось застыть в настоящем моменте, растянуть его на бесконечное количество лет и никогда не возвращаться на берег…

– Ты этого хочешь? – неотрывно глядя мне в глаза, проговорил Шайрэн. – Хочешь быть со мной?

«В качестве кого?» – подумала я.

«Да какая разница!» – возразил внутренний голос.

Сейчас наши мнения совпадали. Наверное, это было безрассудством, абсолютно необдуманным спонтанным решением, но я не задумываясь выдохнула:

– Да…

Вспыхнувшее в глазах Шайрэна пламя разрослось, затопило радужку, и теперь на меня смотрел настоящий дракон в человечьем обличье.

– На этой церемонии ты покинешь отбор. – Даже голос обрел рычащие ноты. – Я все улажу. Верь мне, моя Элли…

Я верила. Пока в калейдоскопе обуревающих меня чувств не появилось еще одно – настораживающее, вынудившее прислушаться к себе. Слишком яркие эмоции, слишком простые решения, слишком… Да все – слишком.

Не знаю, что именно заставило меня очнуться и понять ошеломляющий, имеющий горький привкус факт – все, что происходило сейчас, было видением в видении. Стоило это осознать, как облик Шайрэна поплыл и на его месте появился Эйдан.

Выходя на берег, я хотела плакать навзрыд, потому что пусть вся произошедшая сцена и была лишь иллюзией, чувства я испытала реальные.

Что это было? С замком и коронацией – понятно, а последняя сцена? Неужели озеро просто показало то, чего я на самом деле хочу? Чтобы Шайрэн, наплевав на все, назвал меня своей? Неужели… Неужели я действительно его люблю?

Горечь давила, мешая дышать. Ну почему, почему я все это увидела и прожила? Ведь за минувшие дни почти сумела совладать с собой и успокоиться, практически забыть о мужчине, настойчиво пытающемся занять все мои мысли…

Как вышла на берег, помнила смутно. Очнулась лишь, когда наша сопровождающая укрыла меня полотенцем и шепотом велела подойти к лорду Райхару, что вызвало мой всепоглощающий ужас.

Подойти к нему, чтобы он считал мои видения? Увидел в них себя? Да ни за что!

И я сделала то, что делала всего единожды, еще будучи школьницей, не желающей идти на ненавистную физику. Пожаловалась на головокружение, вцепилась в певунью, словно бы желая устоять на ногах, и упала в обморок.

В некоторых случаях умение провоцировать обморок бывает очень полезным, но это не делает последствия менее неприятными. Всего-то и требуется, что задержать дыхание, затем резко и глубоко вдохнуть, полностью расслабляясь, – и вот уже свет перед глазами меркнет, а очнувшись, ты обнаруживаешь себя лежащей на кровати в окружении горничной и целителя.

Голова побаливала на самом деле, и слабость тоже не пришлось играть. А стоило воспоминаниям о случившемся на озере наполнить сознание, как стало совсем тошно.

– Как вы себя чувствуете? – прощупывая пульс, спросил целитель. – Что-нибудь болит? Голова кружится?

– Голова болит, – поморщившись, кивнула я. – И слабость.

– Что ж, обычное послеобморочное состояние. – Достав знакомые, похожие на конфеты таблетки, целитель протянул мне пару штук. – Съешьте.

Когда я послушно их прожевала, он добавил:

– Сейчас вам лучше полежать, а потом нужно непременно подышать свежим воздухом. Я скажу, чтобы вам разрешили выйти в сад.

В сад меня и вправду выпустили, когда день стал плавно перетекать в вечер. Я сидела на бортике одного из фонтанов, укрытых молодой листвой растущих здесь фруктовых деревьев. Журчание воды умиротворяло, как и сам вечер – легкий, наполненный прозрачными мазками теплых красок. До меня доносились голоса тех, кто сновал по саду и замку, неподалеку застыли приставленные ко мне стражи, но всего этого я практически не замечала, погруженная в себя.

Разобраться в себе, своих чувствах и желаниях никогда не было простой задачей, а сейчас – и подавно. Впервые в жизни я терялась, не только не зная, что делать, но и чего хочу. Я привыкла ставить цели, достигать их, несмотря ни на что, а сейчас не могла прийти к внутреннему согласию, и все ранее принятые решения рушились, как карточный домик.

Через некоторое время мое уединение нарушили.

Глупо было предполагать, что обо мне забудут, но я все же наивно на это надеялась…

– Как ваше самочувствие? – остановившись в нескольких шагах от меня, спросил Шайрэн.

Мне не то что говорить – даже смотреть на него сейчас было тяжело. И что я могла ответить на такой вопрос? Физически со мной все было в порядке, а вот морально…

– Уже лучше, – не глядя на него, ответила я.

Я не видела, но слышала и чувствовала, что он подошел ближе.

– Посмотрите на меня.

Вняв просьбе, я отвела взгляд от фонтана и подняла на него глаза. Дархово испытание на озере…

– Мне необходимо узнать, что вы видели, – ровно произнес Шайрэн.

Я напряглась. Обморок служил лишь отсрочкой, за время которой я так и не придумала, как избежать вторжения в свое сознание. В последний раз, когда Шайрэн читал мои мысли, у нас все получилось, так что существенных препятствий к этому больше не было.

Помимо последней сцены с его участием, я также переживала и за то, что он увидит собственную коронацию. Предугадать реакцию на это было невозможно, и что-то мне подсказывало: в настоящий момент об этом видении ему лучше не знать.

– В вашем случае достаточно просто рассказать, – неожиданно огорошил Шайрэн.

Просто рассказать? То есть он настолько мне доверяет? Или просто решил подстраховаться на случай, если магия опять даст сбой? Как ни печально, наиболее вероятным являлся вариант второй.

Лучшая ложь – ложь, основанная на правде. Выбирая из двух зол, я решила рассказать о первой части своих видений, умолчав об остальном. Сказала про кровь и охвативший Райхар’вод пожар, но ни словом не обмолвилась о коронации и самом Шайрэне.