— Да, — согласился Грир, — а это не настолько важно в глобальном плане, так?

— Вы правы, — вынужден был признать судья Мур, хотя ему совсем не хотелось объяснять это президенту.

Однако Рональд Рейган способен понимать обстоятельные разъяснения. Самое страшное заключается в том, какие действия сможет предпринять президент в случае неожиданной смерти папы римского. Рейган тоже человек принципов, но он поддается эмоциям. Гибель понтифика станет для него красным советским флагом, которым машут перед мордой разъяренного быка. Политики государственного масштаба не могут позволять себе давать волю эмоциям — это приведет лишь к новым, более сильным эмоциям, как правило, скорби по погибшим. А чудеса современных технологий обеспечат, что таких погибших станет неизмеримо больше.

Директор ЦРУ строго одернул себя за подобные мысли. Новый президент — человек умный. Он умеет подчинять чувства уму, а ум его гораздо более светлый и обширный, чем это утверждает общераспространенное мнение, которое в первую очередь поддерживают средства массовой информации, не способные видеть ничего, кроме улыбки и яркой сценической внешности. Впрочем, не только журналисты, но и многие политики предпочитают иметь дело не с реальным, а с кажущимся. В конце концов, для этого требуется гораздо меньше ума.

Судья Мур обвел взглядом своих ближайших помощников.

— Хорошо, но давайте не будем забывать, как тоскливо стоять перед президентом в Овальном кабинете, если не можешь ответить на его вопрос.

— Я представляю, Артур, каково вам приходится, — искренне посочувствовал директору Риттер.

«Еще не поздно повернуть назад,» — говорил себе Зайцев, беспокойно ворочаясь в кровати. Сон никак не приходил. Рядом с ним ровно дышала крепко спящая Ирина. Такой сон называется «сном праведника». А не бессонницей предателя.

Достаточно будет просто остановиться. Только и всего. Он сделал два шага, но и только. Возможно, американец запомнил его лицо, но эту проблему решить легко. Достаточно будет просто ездить другим поездом метро, садиться в другой вагон. Они больше никогда не встретятся, их краткое общение разобьется, словно стакан, упавший на пол. Его жизнь вернется в нормальное русло, и совесть…

…больше не будет его беспокоить? Олег Иванович фыркнул. Именно совесть и втянула его во всю эту передрягу. Нет, от этого никуда не деться.

Но обратная сторона монеты — бесконечная тревога, бессонница, страх. Пока что настоящего страха еще не было. Зайцев не сомневался, что это придет позже. Наказание за измену может быть только одним: смерть для предателя, концентрационный лагерь для его близких. Их сошлют в Сибирь — считать деревья, как говорится в злой шутке. Там находился социалистический ад, место вечного проклятия, откуда единственным избавлением была смерть.

На самом деле, именно это сделает с ним собственная совесть, если он отступит и не пойдет до конца, осознал Зайцев, наконец признавая свое поражение и погружаясь в сон.

Ровно через одну секунду — по крайней мере, так ему показалось, — зазвонил будильник. Хорошо хоть его не терзали кошмары. Сегодня утром это было единственным положительным моментом. В голове у Зайцева словно гремел тяжелый молот, угрожая выдавить глазные яблоки из орбит. Шатаясь, Олег Иванович дотащился до ванной, сполоснул лицо холодной водой и выпил три таблетки аспирина, надеясь, что они помогут ему справиться с похмельем.

За завтраком он даже не смог смотреть на сосиски, поскольку в животе у него все бурлило, поэтому ему пришлось ограничиться молочной овсянкой и бутербродом с маслом. Зайцев подумал было о том, чтобы выпить кофе, но затем решил, что стакан молока окажется для желудка более щадящим.

— Ты вчера слишком много выпил, — с укором произнесла Ирина.

— Да, дорогая, теперь я это понимаю, — с трудом ответил Олег, стараясь говорить как можно ласковее.

Ирина нисколько не виновата в его ужасном состоянии; она хорошая жена и хорошая мать Светлане, маленькому зайчику. Зайцев знал, что как-нибудь переживет этот день. Просто ему будет очень плохо. Хуже всего было то, что сегодня он должен был выйти из дома раньше обычного. Зайцев выскочил на улицу, кое-как побрившись, но надев свежую рубашку и галстук. Выходя из дома, он сунул в карман пиджака упаковку аспирина и для того, чтобы заставить кровь течь по сосудам, спустился пешком по лестнице. Утренний воздух был наполнен приятной прохладой, что в какой-то степени помогло Зайцеву добраться до метро. По дороге он купил номер «Известий» и выкурил одну сигарету «Дукат», что тоже возымело свое благоприятное действие.

Если кто-нибудь из знакомых увидит его сейчас в таком виде… впрочем, этого можно не опасаться. Олег Иванович сел не в свой обычный поезд метро и не в свой обычный вагон. Как правило, он ехал на работу на пятнадцать минут позже. Зайцев стал лишь еще одним безликим пассажиром вагона метро, набитого безликими пассажирами.

Поэтому никто не обратил внимания на то, что он вышел из метро не на той станции.

До американского посольства было всего два квартала, и Олег Иванович направился к нему пешком, сверяясь с часами.

Ему было известно точное время, потому что он уже бывал здесь однажды, еще слушателем Высшей школы КГБ. Его привезли сюда рано утром на автобусе вместе с сорока пятью однокурсниками. Для этой поездки их даже заставили надеть военную форму, вероятно, для того, чтобы напомнить, кто они такие. Даже тогда мероприятие показалось Олегу пустой тратой времени, однако начальник курса был чекист старой закалки. Но вот сейчас то давнее событие должно было послужить цели, которая привела бы его в ужас. Когда впереди показалось здание посольства, Зайцев закурил новую сигарету.

Он снова взглянул на часы. Ровно в половине восьмого каждый день в посольстве поднимается флаг. Десять лет назад начальник курса, указав рукой на посольство, сказал: «Смотрите, товарищи, вон там находится враг! Вот где он обитает в самом сердце нашего прекрасного города. В этом здании живут шпионы, с которыми предстоит бороться тем из вас, кто будет работать во Втором главном управлении. Вот их флаг. Запомните его на всю жизнь!» И затем, точно в срок на флагштоке с бронзовым орлом наверху поднялось знамя. Его подняли морские пехотинцы Соединенных Штатов в красивой парадной форме. Зайцев проверил точность своих часов на станции метро. Вот сейчас это произойдет… началось.

Горн протрубил незнакомую мелодию. Зайцеву были видны только белые шапочки морских пехотинцев, едва возвышающиеся над каменным парапетом на плоской крышей здания. Он находился на противоположной стороне улицы, рядом со старой церковью, которую специалисты технического управления КГБ напичкали электронной аппаратурой.

«Вот и флаг,» — подумал Олег Иванович, стоя вместе с горсткой зевак на потрескавшемся асфальте тротуара, не отрывая взгляда от посольства.

Да, вот оно. В верхней части появившегося полотнища лишь перемежались красные и белые горизонтальные полосы, а синего прямоугольника с пятьюдесятью белыми звездами не было. Флаг был поднят вверх ногами! Не было никаких сомнений, что произошла ошибка. Перевернутый флаг дополз до самого верха флагштока.