Во второй раз Ваннор выпустил в Валентина обычную «иглу», которую бублик тут же слопал и принялся с удовольствием переваривать. Валентин прикрыл глаза, оценил Силу противника и понял — все по-настоящему. Дело не в слабости Ваннора; просто бублик стал чересчур силен.

Ваннор выпустил фаербол, да не простой, а сжимающийся в точку. Без толку, подумал Валентин, ощущая, как радуется бублик очередной порции Силы. Пусть себе стреляет, если ему так хочется, а мы пока подумаем. Бог с ним, с Ваннором; одержимость — вот чего следует опасаться. Как же это Эриох ее на меня наслал?

Перед глазами Валентина снова встала недавняя картина — Эриох, сжимающий Перстень, колющий его странной трубкой, зажатой в левой руке. Маг, пытающийся овладеть талисманом? Да еще сразу — Перстнем? Эриох не похож на сумасшедшего; скорее всего, он уже потренировался на чем-нибудь попроще!

Валентин со стоном схватился за голову. Ваннор довольно потер руки и удвоил усилия; фаерболы посыпались на зажравшийся бублик уже с двух сторон. Валентин прикрыл глаза, еще раз припомнил, как выглядел эриохов карандаш — и раздосадованно махнул рукой. Ну конечно же, талисман — то ли бес-трубка, то ли Клеймитель Душ, да какая разница! Надо же быть таким идиотом — соорудить себе «бублик», который даже Ваннор устал пробивать, а о талисманах даже не подумать! Хотя все вокруг только и говорят — Время Темных Сил, Время Темных Сил!

Ну хорошо, прервал себя Валентин. Теперь ты знаешь, чего опасаться; и что дальше? Как ты магией от талисманов защитишься?

Да точно так же, ответил себе Валентин. Всего делов-то — так «пираний» модифицировать, чтобы заодно и Т-поле пожирали. Возьмем, к примеру, Перчатку, активируем ее, — Валентин думал, а руки, свободные от дуэли с Ваннором, тут же воплощали его мысли в реальность, — поищем ТМ-взаимодействия…

Надо же, опешил Валентин. Работающая Перчатка воспринималась магическим ощущением! Не так ясно, как чужая Сила или конкретное заклинание — но все же куда отчетливее, чем Емай в стране мертвых или собственный валентинов «бублик». Вот его-то, это ощущение, мы и будем кушать, решил Валентин, перенастраивая на Перчатку тестовую «пиранью». Пшик! Пиранья сорвалась с пальцев, едва успев сформироваться, и рассыпалась огненными искрами, заставив Ваннора отскочить подальше. Валентин покосился на своего противника — тот выглядел уже не столько взбешенным, сколько испуганным, — и повторил эксперимент. Посыпались новые искры, Перчатка слегка обмякла, потеряв изрядную долю своей мощи, а Валентин озадаченно почесал в голове. Это что же получается? Это ведь получается, что я сейчас искусственный талисман создам? Вот эдак пальцами сделаю — Валентин сложил необходимые знаки — и создам?

А как тестировать будем?

Валентин задумчиво посмотрел на Перчатку. Не поможет — бублик настроен только на внешние воздействия. Виолу что ли попросить, как раньше — Розенблюма?

— На него не действует магия! — закричал вдруг Ваннор, оторвав Валентина от ученых размышлений. — Он колдун из Восточных Пределов! Убей его, Эриох, убей, пока не поздно!

— Один из вас должен умереть, — прогремел над импровизированной ареной голос Эриоха. — Ты сам настаивал на смертельном поединке. Убей его сам — или умри!

Ваннор издал нечеловеческий, усиленный магией вопль, выхватил из-за пазухи кинжал и бросился на Валентина. Валентин чисто рефлекторно вскинул руку, раскрыл ладонь — и Ваннор ударился о невидимую стену. Рука его, державшая кинжал, подогнулась, Ваннор со всего маху налетел на нее, выпучил глаза, пустил пузырь крови из разбитого носа — и неожиданно упал навзничь, судорожно задергав ногами. Валентин увидел, что кинжал, который Ваннор так неосмотрительно извлек из ножен, короткими резкими движениями все глубже впивается в тело великого мага. Вокруг раны быстро распространялся сероватый налет. Валентин сложил «апельсин» — и опустил руки; Ваннор был убит точно так же, как некогда Великий Черный, убит одним-единственным тумнарком, на этот раз принявшим форму кинжала.

Он схватился за кинжал, как за последнее оружие, подумал Валентин. Схватился в полном отчаянии, уже ничего не соображая. Впредь следует быть повнимательнее к своим противникам.

Свет над огромной ареной померк. Валентин снова оказался у весело потрескивавшего костра, а у ног его лежал пронизанный серебристым металлом труп Ваннора.

— Ты права, — сказал Эриох, погладив Виолу по волосам. Виола тотчас схватила руку своего хозяина, припав к ней в почтительном поцелуе. — Его нельзя оставлять в живых.

А ведь это он про меня, догадался Валентин. Похоже, убивать будет. Быстро же я нашел бета-тестера!

Эриох бросил на Валентина долгий, пристальный взгляд, приковывая к себе внимание — а потом просто прикрыл глаза.

Ну, а дальше, подумал Валентин. Куда это они все подевались? Почему вдруг стало так темно?

Или что, я уже мертв?!

Валентин попробовал пошевелиться — да что там пошевелиться, хотя бы ощутить свое тело! — и пришел в ужас. Он не чувствовал ровным счетом ничего — ни биения своего сердца, ни собственного языка, ни даже глазных яблок. Он не мог шевелиться, потому что ему нечем было шевелить.

Понятно, сказал себе Валентин. Если это — Страна Мертвых, то в прошлый раз я был здесь в гостях. А вот так она выглядит для хозяев.

Следовательно, бублик не сработал. Сколько раз говорил себе — не пользуйся непроверенными заклинаниями! Нет притвориться слабаком, пропустить несколько ударов — глядишь, Эриох и оставил бы меня на побегушках. А теперь вот болтайся в полной пустоте и гадай, какова средняя продолжительность загробной жизни.

Валентин поддерживал этот бессмысленный внутренний монолог, чтобы хоть как-то отгородиться от ужаса полной, абсолютной пустоты. Ему казалось, что первая же пауза в непрерывном потоке мысли окончательно лишит его разума, и пустота тут поглотит последнее, что осталось от Валентина Шеллера. Вот уж не думал, что все так кончится, констатировал Валентин; для землян смерть — это бац, и все, а для пангийцев вон какое издевательство уготовано! Не надо было связываться с Емаем; без души оно куда спокойнее — уж если убили, то по крайней мере потом за это совесть не мучает. Кстати, а где же Емай? Вообще говоря, это он у меня душа — ему и торчать в Стране Мертвых! Что я-то здесь делаю?!

Валентин по старой привычке попытался повернуть несуществующую голову и посмотреть, не спрятался ли Емай по ту сторону пустоты. В результате поток мыслей, который Валентин так боялся прервать, все же прервался — и в ту же секунду Валентин ощутил в своем сознании чужое присутствие. Внутренний монолог Валентина превратился в оживленный, но от этого не менее внутренний диалог.

— Емай?

— Фалер?

— Ну, и что все это значит?

— Ты спрашиваешь у меня?! Ты, второй раз тайком прокравшийся в Страну Мертвых?

— Знаешь, я предпочел бы Страну Живых! Я спрашиваю, почему меня все-таки убили? Убили, невзирая на твое хваленое Пророчество?

— Эриох не должен был этого делать! Сказано же — будь осторожен, о великий маг! Живой Фалер тебя приводит в ужас, но мертвым он опаснее стократ!