И Эгвейн отправилась восвояси. Голова у нее кружилась. Мысли не давали покоя. «Есть ли здесь хоть кто-то, кому я могу доверять? Амерлин? Она отправила нас выслеживать тринадцать приспешниц Темного из Черной Айя, забыв при сем упомянуть, что именно столько их необходимо, чтобы они обратили к Тени женщину, способную направлять Силу, против ее воли. Кому же мне верить?»

Оставаться одной Эгвейн не хотелось, сама мысль об одиночестве ей была невыносима, и потому она поспешила на половину, отведенную принятым, размышляя о том, что завтра ей нужно будет и самой сюда перебираться. Едва постучав в дверь комнаты Найнив, она сразу же ее распахнула. Найнив она могла довериться во всем. Ей и Илэйн.

Но Найнив сидела на одном из двух своих стульев, а ей в колени уткнулась лицом Илэйн. Плечи девушки вздрагивали от приглушенного плача – того, что настигает, когда не остается сил для бурных рыданий, но боль все еще пылает в душе. Влага также поблескивала и на щеках Найнив. На руке, которой Найнив нежно поглаживала Илэйн по волосам, тускло блестело такое же кольцо Великого Змея, как и на руке Илэйн, вцепившейся в юбку подруги.

Илэйн подняла покрасневшее и опухшее от долгого плача лицо и заметила Эгвейн; сквозь слезы она произнесла, всхлипывая:

– Эгвейн, не могла же я быть таким чудовищем… Просто не могла!

Странное происшествие с тер’ангриалом, опасения Эгвейн, что кто-то смог прочитать полученные ею от Верин бумаги, ее собственные подозрения в отношении каждой женщины, присутствовавшей в том подземном купольном зале, – все это было ужасно, однако эти события пусть грубо, безжалостно, но оградили девушку от того, что случилось с ней внутри тер’ангриала. Те тревоги пришли извне; внутри же засело иное. Слова Илэйн смели заслон, и то, что таилось внутри, обрушилось на Эгвейн, подобно рухнувшему на голову потолку. Ранд – ее муж, и ее дитя – Джойя. Ранд, придавленный балкой, умоляет Эгвейн убить его. Ранд закован в цепи, и его вот-вот укротят.

Неожиданно, сама не осознавая того, что делает, Эгвейн упала на колени рядом с Илэйн, и все те слезы, что должны были пролиться раньше, хлынули неудержимым потоком.

– Найнив, я не смогла ему помочь! – рыдала она. – Я просто бросила его там!

Найнив вздрогнула, словно ее ударили, но уже через миг обняла обеих, и Эгвейн, и Илэйн, мягко прижимая девушек к себе и утешая.

– Тише, тише… – негромким голосом успокаивала их Найнив. – Со временем боль ослабнет. Пусть немного, но станет легче. Придет день – и мы заставим их заплатить свою цену. Не плачьте. Успокойтесь…

Пробившийся сквозь резные ставни солнечный свет медленно прополз по кровати и разбудил Мэта. Он полежал еще немного, хмуро глядя в потолок. Ни одного плана побега из Тар Валона довести до ума ему так и не удалось – сон успел одолеть его раньше, однако решимости Мэт не утратил. И пусть слишком многое в его памяти по-прежнему покрывал туман, сдаваться он не собирался.

Явились две деятельные служанки, которые принесли горячую воду и ломящийся от еды поднос. То и дело посмеиваясь, они принялись твердить ему: он уже выглядит гораздо лучше и очень скоро встанет на ноги, если будет делать, что велят ему Айз Седай. Отвечал им Мэт немногословно, стараясь не показаться желчным или резким. «Пусть думают, что я их слушаться буду». От исходящих от подноса вкусных запахов в животе у него заурчало.

Когда служанки ушли, Мэт отбросил одеяло и выскочил из кровати налить воды для умывания и бритья, задержавшись лишь для того, чтобы сунуть в рот добрую половину куска ветчины. Разглядывая свое отражение в зеркале над умывальником, юноша на какое-то время перестал намыливать лицо. И верно, выглядел он получше.

Щеки у Мэта еще оставались ввалившимися, но уже не так сильно, как раньше. Пропали темные круги под глазами, да и сами глаза больше не казались столь глубоко запавшими. Как будто каждый съеденный им вчера вечером кусок нарос плотью у него на костях. Он даже чувствовал себя окрепшим.

– Такими темпами, – пробормотал Мэт, – я удеру отсюда прежде, чем они поймут, что я задумал.

Но изумление все равно не оставляло юношу, когда, побрившись, он сел и умял разложенные на подносе ветчину, репу и груши – все до последней крошки.

Мэт был уверен: от него ждали, что после завтрака он вновь заберется в постель, однако вместо этого юноша оделся. Потопав, чтобы сапоги сели поудобней, Мэт осмотрел свою запасную одежду и решил ее пока не брать. «Перво-наперво мне нужно понять, как быть и что делать. И если одежку придется оставить…» Стаканчики с игральными костями Мэт засунул в свой поясной кошель. С их помощью он сумеет раздобыть любую одежду, которая ему понадобится.

Открыв дверь, Мэт выглянул наружу. В коридоре было множество дверей, обшитых панелями из бледного золотистого дерева, меж ними висели красочные гобелены, по выложенному белой плиткой полу бежала узкая ковровая дорожка голубого цвета. В коридоре не было ни души. Вовсе никакой охраны. Перекинув плащ через плечо, Мэт поспешил выйти из комнаты. Теперь нужно отыскать путь наружу.

Поплутав немного по ведущим вниз лестницам, коридорам и открытым дворикам, он наконец обнаружил то, что искал, – выход наружу. По пути ему попадались люди: служанки и одетые в белое послушницы, спешившие куда-то по каждодневным делам или с какими-то поручениями, причем двигались они даже быстрее служанок; немногочисленные работники в добротной простой одежде переносили огромные сундуки или тащили другие тяжелые вещи; проносились принятые в своих платьях с многоцветной каймой по подолу. Ему даже встретилось несколько Айз Седай.

Мэта Айз Седай как будто не замечали, с уверенным видом шагая мимо, устремленные к какой-то своей цели, или же бросали на него мимолетные взгляды. Одежда на нем была деревенская, хотя и хорошо пошитая; бродягой он не выглядел, и, судя по встреченным им слугам, было понятно, что мужчин в эту часть Башни допускают. Мэт подозревал, что Айз Седай, наверное, принимали его за одного из работников, и это юношу вполне устраивало – лишь бы никто не требовал от него что-нибудь тяжелое перетаскивать.

К сожалению Мэта, среди женщин, которых он увидел, не оказалось ни Эгвейн, ни Найнив, ни хотя бы Илэйн.

«Собой-то Илэйн хороша, пускай даже нос нередко задирает. И она могла бы подсказать мне, где найти Эгвейн и Мудрую. Не могу же я уйти не попрощавшись. Свет, не станет же никто из них выдавать меня лишь потому, что они собираются стать Айз Седай? Чтоб мне сгореть тогда, дураку! Нет, никогда они так не поступят. В любом случае рискнуть мне стоит».

Но, очутившись на свежем воздухе, под ярким утренним небом, в котором плыли редкие белые облака, Мэт на время выбросил из головы все мысли о женщинах. Перед ним оказался просторный, мощенный плитняком двор с непритязательным каменным фонтаном посередине. На дальней стороне двора находилась казарма, сложенная из серого камня. Здание выглядело громадным валуном в окружении немногочисленных деревьев, растущих из обложенных камнями отверстий в известняковых плитах. Перед длинным низким зданием сидели гвардейцы, они были без мундиров, в рубахах, кто-то чистил оружие или доспехи, кто-то приводил в порядок снаряжение. Вот гвардейцы-то как раз Мэту сейчас и нужны.