– Каким образом?

– Присоединиться к нам, стать частью Цертуса.

– Зачем?

– Вы будете смеяться – нам нужны честные люди.

– А если я отвечу «нет»?

– Лучше, если вы так не скажете.

– А если соглашусь?

– Мы уладим ваш конфликт с Департаментом. Возможно, вы получите альтернативный вариант карьеры.

– Вы потребуете от меня лояльности?

– Разумеется!

– Я не могу обещать верность команде, о целях которой не знаю ровным счетом ничего.

– Вы все узнаете в свое время – доверяющий сам нуждается в доверии. Как вам мое предложение?

– Меня тянет ответить «нет», но после моих приключений среди менгиров…

– Что вы имеете в виду?

– Так, ничего, вспомнил одно веселое место.

– Не торопитесь, Цертус очень хочет вашей честности, он готов дать вам время – подумайте. Пусть это будет неделя. Да, одна неделя, но ни часом больше. Через семь дней я вас найду. В «Счастливые Поляны» больше не ходите.

Цилиан встал – выпитый алкоголь на короткие мгновения расцветил огни рекламы радужными кругами. Ривера держался в тени, его фигура сама напоминала мохнатую тень.

«Ложь внутри большой лжи, а в ней еще одна ложь, если новая ложь меньше, то она обязательно тоньше. Все они предатели. Я не верю, что Крайф и Цертус – одно и то же лицо. Я не верю ни Ривере, ни Цертусу. Ривера, похоже, понятия не имеет о мираже внутри Системы, значит, он не Цертус и даже не голова Цертуса. Он… он Цертусов загаженный хвост».

Цилиан спрятал неуместный смешок. «Сыграем по их правилам».

– До встречи. Я обдумаю ваше предложение. Что-то во всем этом есть, но мне нужно как следует разобраться в собственных мыслях.

Сайбер-бармен безразлично проводил ночных гостей.

Они простились, Цилиан пошел домой в одиночестве, стараясь держаться спиной к пронзительному ночному ветру. Улицы Порт-Калинуса давно опустели, вызывать такси по уникому Тэн не решился. «Чем меньше моих следов остается в Системе, тем лучше». Он скорым шагом прошел два или три квартала, понимая, что впереди еще час одинокой прогулки. Близ конца проспекта Процветания Цилиана обогнал нигилист-мотоциклист – худой странного вида парень в надвинутом на лицо тяжелом пси-шлеме.

– Подвезти? – поинтересовался он не без иронии. Цилиан молча кивнул. Удивленный нигилист опешил: – Ладно, садись, мужик, раз ты без комплексов. Бывший инспектор не стал медлить и тут же устроился на заднем сиденье. «Если повезет сломать Цертуса, назло Егерю приобрету для себя такую же штуку о двух колесах, – твердо решил про себя Тэн. – И плевать на соображения престижа».

Он оказался у крыльца собственного дома ровно через десять минут, победный рокот мотора утихал в отдалении. Цилиан отыскал в кармане ключ, ловко, на ощупь попал им в замочную скважину.

…Ключ почему-то не поворачивался. Тяжелая дверь легко подалась под рукой. «Смазаны петли и сломан замок». Цилиан бесшумно отступил в сторону косяка, вытащил из внутреннего кармана и снял с предохранителя пистолет, подождал, пока глаза привыкнут к густому сумраку неосвещенного двора и к черному проему входа.

В доме глухо молчали. «Возможно, они убрались, потому что не застали меня. Или уже забрали из сейфа все, что им понадобилось». Он толкнул дверь и вошел неслышными шагами – в стылом доме пахло морозом, тонкими духами и еще чем-то острым, с привкусом металла и крови. Опознав владельца, беспечная сенс-автоматика засветила ночную лампу, в неровном лиловом мерцании лицо девушки на кровати показалось Цилиану совсем кукольным, восковым.

– Сира?

Серебряные волосы свалялись, плащ распахнулся, открыл порванное и покрытое бурыми пятнами трико. «Ей аккуратно перерезали горло по крайней мере полчаса назад, – подумал раздосадованный Тэн. – В это время я разговаривал с Риверой, значит, девушку убил не он. Но Ривера мог участвовать в комбинации, наше с ним знакомство наверняка смоделировано Цертусом. Толстяк в очках, бильярдист-псионик, с самого начала был подставным лицом. Они стремятся замазать меня и сломать – обвинить в извращенном убийстве».

Цилиан задержался взглядом на флюоресцирующем индикаторе часов. «Лукавые предложения Риверы – сплошной обман. Моими спасителями оказались его милость случай да еще первый встречный, быстрый ночной мотоциклист. Спасибо тебе, технический нигилист. Они заявятся сюда минут через тридцать-сорок, люди Цертуса должны привести нейтральных свидетелей только тогда, когда я наверняка буду на месте – растерянный, в истерике, рядом с еще теплым трупом. Удача и Разум дали мне роскошный подарок – лишние полчаса».

Он приподнял девушку и тщательно запахнул ее плащ, посмотрел напоследок в скорбное холодное лицо, с которого смерть навсегда стерла налет вульгарности. Потом сдернул с кровати окровавленное белье, завернул его вместе с телом в широкое покрывало. При жизни Сира не отличалась высоким ростом, труп не успел окоченеть – сверток получился не очень большим.

«Придется угнать чужую машину».

Цилиан убедился, что кровать чиста, оставил узел с телом в прихожей, собрал кое-какие вещи, вынул из сейфа то ценное, что там еще оставалось, отыскал и сунул в карман связку электронных отмычек, натянул на виски легкий обруч пси-защиты. «Это должно на время обмануть ментальные датчики… Если они не предусмотрели всего, если они не наставили „жучков“ прямо в моем доме. Святой Разум, заступник атеистов! Только бы отыскать машину…»

Он нашел запаркованный на улице кар только через десять минут. Три минуты, точно и умело, экономя каждое движение, возился с противоугонной защитой. Разбуженный мотор заработал ровно и сильно, улица оставалась пустой, маленькое тело мертвой Сиры – Модельки свободно поместилось в багажнике.

«Пора. Они заявятся с минуты на минуту. Спасение в скорости».

Машина легко мчалась сквозь ледяной холод безлюдного проспекта, мимо респектабельных спящих особняков и безумных огней казино, мимо темного, острого силуэта Пирамиды, и дальше, дальше, вдоль магазинов и отелей, потом прочь от одноэтажных домов предместья…

Через полчаса Цилиан вырулил на кольцевую и выбрал самый первый поворот в сторону Мыса Звезд.

«Не хватало еще встретиться с каким-нибудь бдительным патрулем. Странно, я впервые в жизни так рискую, причем очень хочу спасти свою шкуру и отчаянно боюсь патруля, а мальчишка Далькроз ради своих „воробьев“ ставил жизнь на карту десятки раз, если не сотни».

Постепенно дорога сузилась, мерзлые камни неуютно скрипели под колесами, Цилиан притормозил и настежь открыл дверцу – в лицо ему веяло морем. Бывший инспектор подошел к крошащейся кромке скал, постоял над темным заливом, словно ожидая чего-то.

– Пора.

Он вернулся, подогнал украденный кар поближе, откатил в сторону пару неудобных валунов, ловко и сильно подтолкнул машину к обрыву.