И едва он вымолвил «не нужна», как дверь загрохотала от ударов. Кочетковская лапа на моем плече дрогнула. Я воспряла духом: Макс!

– Эй, чего надо? Мы пока не работаем, ремонт, убирайтесь! – не выпуская меня, сердито проорал мой тюремщик в сторону запертой двери. – Слышали, кому говорю? Закрыто! Через неделю приходите!

– Ко-ко-ко… – донеслось из-за двери громовое кудахтанье. Это был определенно не капитан Лаптев. Казалось, с улицы к нам пытается пробиться огромная злобная курица.

Курица? Отлично! Вэлкам! Сейчас я согласна на несушку-великана, утку-мутанта и саму Годзиллу. Любое промедленье для меня счастью подобно. Кто бы ни был снаружи, он лучше того, который внутри. Если хозяин «Сулико» ненароком прогневал какую-нибудь адскую тварь, я сегодня готова заключить перемирие хоть с преисподней.

Наружное кудахтанье озадачило владельца духана. Несколько мгновений он раздумывал: как ему спровадить упрямую курицу, одновременно удерживая Яну Штейн? Поскольку дверь он перетащить не мог, пришлось перетаскивать меня. Одну руку он оставил на моем плече, а другой легко сдвинул стул вместе со мной поближе ко входу. А затем уж приоткрыл дверь сантиментов на двадцать.

Этого хватило, чтобы к нам просунулись древко самого настоящего копья и край натуральных рыцарских доспехов.

Не поручусь за их сиянье, но свет здешних люстр и бра в них отразился без обмана. Рыцарь?! Тут? Ни-че-го себе примочка!

Мой тюремщик, тоже удивленный, невольно попятился от входа, увлекая за собой и стул, и меня, вжатую в сиденье.

– Ко-ко-ко-чет-ков!! – Дверь от удара распахнулась настежь. Копье, латы, щит, меч и шлем с пегим плюмажем проникли в зал раньше человека, который всю эту немаленькую груду серебристого металла нес в руках. Да, пожалуй, никакие латы не налезли бы на эти огромные плечищи. – Тыс-тыс-тыскотина, па-па-пачему сра-сра-зу неот-неот-кры-ва-ешь? Забу-бу-бу-рел? Ли-ли-цензия на-на-доела? Раз-раз-вели т-тут в-в-се сре-сре-дне-дневе-ковье, н-нах! Тур-туристы ж-ж-ж… ж-ж-жа-лу-луются! Бы-бы-стро та-та-щи сю-сю-да в-в-всю рух-рух-рух-лядь – вро-вро-де в-в-вот эт-той из «Ста-ста-ро-го за-за-мка»! Об-об-об-разец, н-нах!

– Олег Игоревич! Я… Я… Пять минут… – Позиция у господина Кочеткова была до крайности неудачной. Ему требовалось и меня не упустить, и вошедшего не огорчить. Задачка не для его мозгов.

– Ка-ка-ка-кие, н-нах, пя-пя-пя-пять? – Гость гневно загремел доспехами. – Т-т-ты у-у-у м-ме-ня ч-ч-что, а-а-а-дин т-т-тут?!

Олега Манцова из мэрии я узнала с первой секунды: всех больших местных боссов, завязанных на общепит, я стараюсь отслеживать хотя бы по газетам, Интернету или ТВ – как-никак, моя сфера. Однако ни телеящик, ни фото в Сети не могли передать подлинных габаритов главы Департамента потребительского рынка, услуг и так далее. Я знала, что он большой человек, но не подозревала, каком он большой! Рядом с ним хозяин духана «Сулико» – сам мужчина крупноформатный – выглядел плюгавым плюшевым медвежонком.

– Г-г-где в-в-вся рух-рух-рух-рух… – Голос Олега Игоревича из просто раздраженного сделался угрожающим. Каждое новое его слово все сильнее рассыпалось на звуки, далеко отстоящие друг от друга и связанные лишь натужным сопением гостя. – …лядь?!

Я в упор не понимала, при чем здесь какие-то туристы с их жалобами. Мне вообразить было трудно, кто и зачем накрутил на сотню оборотов хвост главе Департамента. У меня даже в голове не укладывалось, какого рожна Манцов раскулачил бедного рыцаря из ресторана «Старый замок», для чего приперся в духан «Сулико» ни свет ни заря и почему вообще носится по городским кабакам, как наскипидаренный, собирая этот несчастный металлолом.

Однако мне, в принципе, без разницы, у кого из чиновников и на какой почве едет чердак. Их тараканы – их личное богатство. Рассказы знакомых рестораторов помогли мне узнать о великане главное: он славится скверным и вспыльчивым характером. Тем более сейчас он, по всем признакам, на боевом взводе.

Сумею ли я взорвать эту мегатонную бомбу под своим мучителем? Легко. Уж видно, у господина Кочеткова на роду написано дважды споткнуться на той же самой кочке по имени Яна Штейн.

– Ми-и-илый! – жеманно протянула я, обращаясь к хозяину «Сулико». И приласкала медвежью лапу, которая по-прежнему сдавливала мое плечо. – Это тот самый заика-придурок из мэрии, которого ты так смешно передразниваешь? Ко-ко-ко-ко…

Слов «придурок» и «заика» я могла не произносить. Хватило бы и одного глумливого кудахтанья.

Окажись тут сэр Ланцелот или сэр Галахад, они бы потратили еще минуту на формулу вызова, а в исполнении заики Олега Игоревича вызов на поединок мог бы и вовсе растянулся на полчаса. Однако сэр Манцов, не отягощенный рыцарством, болтать не стал и со всей мощи обломал древко копья о квадратную башку сэра Кочеткова.

Есть! Я завизжала погромче, вывернулась из-под ослабевшей ладони духанщика и обратилась в бегство. Бежала я, само собой, по уже накатанной дорожке: через зал наискосок, сквозь ряды столиков, в угловую дверь подсобки, по коридору налево, мимо зачищенного чулана, мимо кухни с ее неживыми запахами – и во дворик.

Мне даже не пришлось по пути оглядываться: громкие звуки позади были красноречивее любой картинки. Оскорбленный гигант лупил медведя за хамство – кстати, за мое. Теперь, весело подумала я на бегу, хозяину «Сулико» не позавидуешь. Те, кто ссорятся и с мафией, и с мэрией одновременно, уж точно в Москве не жильцы.

Рано я веселилась. Убежать-то я убежала, а что дальше?

Во дворике меня подстерег второй за утро провал. Да какой капитальный! Я аж застонала от обиды: мусорные баки, полные до краев еще два часа назад, теперь были пусты. Все до одного – семь штук! Пока негодяй держал меня в плену, сюда, как назло, успела подъехать дежурная мусорка и спокойно собрать на корню весь урожай здешнего хлама. За что же мне такое наказанье? А?

Сквозь арку я выскочила на улицу, глянула вправо-влево, рванула к перекрестку, остановилась, развернулась на пятке на все 360 градусов, но даже следа мусоровоза не заметила ни впереди, ни позади. Зато, вообразите, увидела вдруг серебристый «кавасаки», на бешеной скорости приближающийся со стороны Крымского вала.

Противно взвизгнув шинами об асфальт, мотоцикл тормознул рядом со мной. Макс соскочил с сиденья, содрал шлем, торопливо оглядел меня сверху донизу и облегченно выдохнул, на глазок не обнаружив видимых повреждений – типа дырки в плече или оторванной головы.

– Яна, ты в порядке? – на всякий случай спросил он. – А то я проснулся пораньше, смотрю, тебя нет, и подумал…

– Не в порядке! – Я не дала ему договорить. – То есть я в порядке, а он нет. Он уехал! Макс, вспомни, тебе он не попался?

– Кто, Кочетков? – не понял растерявшийся Лаптев.

– Да при чем здесь Кочетков, тупица? – Я сердито притопнула ногой. – Забудь о нем. Мусоровоз! Вспоминай скорей: тебе, когда ты ехал от набережной, мусоровоз навстречу не попадался?

Макс наморщил лоб: