Росомаха, стоявший на помосте рядом с Дедом, куда подняли и Марецкого, неожиданно прыгнув, закрыл Виктора собой. Пуля вошла ему в грудь. Надежде Сергеевне пуля попала чуть выше сердца. Вику сбил с ног подскочивший Сиротин. Милиционеры бросились в сторону сопки.

— Вот мы с тобой и в расчете за приятеля твоего, — простонал Росомаха, повернув голову к Надежде.

— Не говори правды и простите меня, — прохрипела Надежда. — Не говори Вике правды, — повторила она. Изо рта пошла кровь.

Когда перестрелка в сопках закончилась, по рации доложили:

— Всего было пятеро. Два снайпера. Песковатский Филипп застрелился. Его ранили, и он себе пулю в лоб пустил.

— О чем она просила не говорить? — тихо спросил Ирину Марецкий.

— Обещай, что никто не узнает.

Вытащив несколько бумажек, Ира зажигалкой подожгла их.

— Слово офицера, — ответил Марецкий.

— Доктор Фальконг и Надежда были знакомы. Он ввел ей семя спермы Аляски. Аляска узнал об этом, когда Надежда была уже на седьмом месяце, и потребовал, чтобы доктор при родах умертвил и мать, и дитя. Когда увидел родившуюся девочку, воскликнул: «Виктория!», имея в виду «победа». И решил, что она будет его наследницей. Собрал свидетелей, адвоката, составил завещание. Может, чувствовал приближение смерти, а может, что-то другое им руководило. Надежде он, как написал Фальконг, плюнул в лицо и сказал: «Надеюсь, Вика не станет такой же, как ты. А когда узнает правду, возьмет мое отчество». Я не стану говорить Вике правду. Девушка и так поняла, что за человек ее мать. Муж Надежды не мог иметь детей, и когда родилась Вика, был в ярости. Ему хорошо заплатили за молчание, но он где-то ляпнул про то, что случилось на самом деле, и его убили.

Марецкий и Ирина сыграли свадьбу, на которой были частные детективы со своими подругами. Вика и Сиротин тоже поженились, и через девять месяцев у них родился сын, которого назвали Федором. Дед и Марков поладили, уже весной следующего года Долина отдала первое золото.