— Если тебе что-то нужно, скажи мне, — предложила я, и улыбка появилась в уголках ее рта.

Габриэль положил голову на подушку рядом с ней и озорно усмехнулся, словно точно в курсе, о чем Тори сейчас попросит.

— Я хочу полетать, — сказала она. — Я хочу улететь с тобой и Габриэлем куда-нибудь далеко отсюда.

— Сегодня вечером, — пообещал Габриэль. — Мы можем улизнуть из кампуса после занятий и полетать вместе.

Я сжала руку Тори, так как мое сердце болело.

— Что-нибудь еще?

— Кофе, — наполовину фыркнула она, наполовину рассмеялась, а я ухмыльнулась. — И несколько рогаликов с маслом от Джеральдины.

— Я попрошу ее принести немного, — сказала я, отвечая на ее улыбку, но Тори поймала меня за руку, прежде чем я встала с кровати.

— И я хочу, чтобы все вернулось на круги своя. Не веди себя так, будто я сделана из стекла. Обещаешь? — спросила она, огонь в ее глазах говорил, что ей это нужно больше, чем все остальное.

Я решительно кивнула, и мое сердце сжалось от любви к ней.

— Обещаю.

Я достала атлас, написала Джеральдине сообщение, и она ответила через полсекунды.

Джеральдина:

Миледи сейчас же доставит к ее двери самый масляный из рогаликов!

Габриэль сел, и Тори устроилась рядом с ним, положив голову ему на плечо.

— Дариус принесет кофе, — сказал Габриэль, и у Тори перехватило дыхание, но он продолжил, прежде чем она успела что-то сказать. — Макс сказал ему оставаться снаружи. Он не повидает тебя, пока ты не будешь готова.

Она кивнула, в ее глазах плескались какие-то темные эмоции, но там присутствовала и любовь. Черные кольца в ее глазах были постоянным напоминанием об этом. Они были связаны несовершенным и жестоким способом, но все же это свидетельствовало о том, что они предназначены друг для друга. И я клянусь всем — я помогу им найти способ все исправить.

— Скажи мне, что будущее хорошее, Габриэль, — прошептала Тори, и я посмотрела на него, тоже желая узнать.

Габриэль задумчиво нахмурился, взял ее руку и сжал ее.

— Будущее может быть хорошим.

Это не обещание, но это надежда. И на данный момент ее было достаточно.

Вскоре пришла Джеральдина, и я поспешила вниз, чтобы взять у нее рогалики. Она принесла целую корзину, до отказа набитую рогаликами, маслом и целым рядом желе, тостами, пирожными и соком.

Увидев меня, она разрыдалась, поставила корзинку у моих ног и упала на колени в грязь.

— Скажите мне, что она здорова! О Дарси, я должна услышать, что ее живое сердце бьется, что ее язык остер и остроумен. О миледи, пожалуйста, скажите мне, что Тори здорова и невредима, что звезды одарили ее тысячей надежд и радостей. Проснулась ли она с блеском в глазах и легкой походкой? — Она вцепилась в мои ноги, откинув голову назад и заскулив, как гончая.

Я опустилась перед ней и крепко обняла ее, чувствуя, как боль снова начинает разрывать меня на части.

— С ней все будет хорошо. Это займет время, но она вернулась, Джеральдина. И она больше никуда не уйдет. Я позабочусь об этом.

Она рыдала у моего плеча несколько долгих минут, после чего наконец взяла себя в руки и поднялась на ноги.

— Нам ведь нужно держать себя в руках, да? Мы не должны позволить ей увидеть нас болтающими, как бандикуты, с мокрыми, как у рыб, лицами.

Я кивнула, улыбаясь ей, когда взяла корзинку с едой.

— Спасибо за нее.

— Всегда пожалуйста, и если вам понадобится что-то еще, позовите меня. Как ваш самый верный друг, я всегда, всегда приду. — После этого она повернулась и направилась к деревьям, а мой взгляд зацепился за Дариуса, который ждал меня, прижавшись плечом к стволу, и устремив взгляд на окно комнаты Макса наверху.

В руках у него был термос, и когда он посмотрел на меня, он нахмурился.

— Это для неё. — Он протянул его, затем достал из кармана пачку любимых шоколадных вафель Тори.

Я подалась вперед, забрав их, а он схватил меня за шею и крепко обнял. Клянусь, меня никогда в жизни так сильно не обнимали, как сегодня утром, но я понимаю, что нам всем это было нужно. Мой взгляд зацепился за Калеба и Сета, которые стояли поодаль среди деревьев, наблюдая за нами с встревоженными лицами.

— Никогда больше не отпускай ее, Дариус Акрукс, — прорычала я ему на ухо. — Не делай ей больно, не подводи ее, не заставляй ее плакать. Я не знаю, как мы все исправим, но мы это сделаем. И когда мы это сделаем, и вы двое сможете любить друг друга так, как должны, и я не потерплю от тебя никакого дерьма.

Он рассмеялся низким тоном, отпустив меня и постучав по носу.

— Договорились, Гвен, — сказал он, и я игриво ударила его по руке, а затем с усмешкой отвернулась.

Я вернулась в дом и обнаружила Тори и Габриэля, ожидающих в гостиной. Я передала Тори ее кофе, и она долго смотрела на него, когда я сказала ей, кто его принес, но ничего не сказала.

Я поставила корзинку с едой на журнальный столик, и мы все уселись вокруг нее на полу, поедая потрясающую свежеиспеченную выпечку, пока не наелись до отвала.

Когда Тори узнала обо всем, что произошло без нее, мы просто говорили и говорили о том, что есть хорошего в мире. Габриэль рассказал нам о том, как его малыш вырастает из одежды почти каждый месяц и как его жена успевает накормить его, убрать дом и сделать тренировку за какое-то ничтожное количество времени благодаря дарам своего Ордена.

На какое-то время весь остальной мир просто померк, и впервые за долгое время я почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Я стояла по пояс в теплой воде лагуны в классе Водных Элементалей на последнем на сегодня уроке. Тори притворилась больной гриппом Фейри, поэтому сегодня она могла немного восстановиться и подготовиться к завтрашним