Геральдические цвета и фигуры — опорные пункты этих долгосрочных изменений. Именно они обеспечивают преемственность символов и эмблем, лежат в основе их истории и мифологии. Именно они в конечном итоге «создают» государства и нации. Рассмотрим еще один пример, связанный с Бретанью и знаменитыми горностаевыми хвостиками, которые появляются на бретонском гербе и знамени.

В Средние века геральдический горностаевый мех вовсе не является типично бретонским. Он встречается в гербах по всей Европе, а для некоторых областей (Фландрии, Артуа, Нормандии, Шотландии) показатель его частотности даже выше, чем в Бретани, где этот мех ко всему прочему появляется довольно поздно: если быть точным, в конце 1213 года, когда Пьер Моклерк, обрученный с наследницей герцогства Алисой де Туар, прибывает в Ренн. К этому времени, и возможно с 1209 года, когда Пьер был посвящен в рыцари в Компьене, он уже является обладателем герба: его можно увидеть на оттиске его печати, привешенной к документу, датированному январем 1212 года; матрица печати была, несомненно, изготовлена двумя-тремя годами ранее. Его герб представляет собой шахматно разделенное поле с горностаевой вольной частью[636] [637]; гербовая композиция строго продумана, так как Пьер является младшим сыном Роберта II де Дрё. В герб своей семьи с полем, шахматно разделенным на золото и лазурь, он вводит бризуру, которую в XIII веке иногда использовали младшие отпрыски знатных домов: вольную часть с горностаевым мехом. В этом качестве она почти повсеместно встречается в северной Франции, Нидерландах, Англии и Шотландии, и как таковая не содержит в себе ничего типично бретонского[638].

Датировка первой гербовой печати Пьера Моклерка имеет важное значение, так как свидетельствует о том, что в январе 1212 года, когда еще речи не было о его браке с Алисой Бретонской, Пьер уже является обладателем шахматно разделенного щита с горностаевым мехом в вольной части. Этот факт кладет конец измышлениям некоторых бретонских эрудитов, которые отчаянно — и подчас недобросовестно — пытались доказать, что горностаевый мех происходит из Бретани и что он уже присутствовал в эмблематике герцогства до обручения Алисы Бретонской с Пьером Моклерком в 1213 году, и что он перешел именно от Алисы к Пьеру, а не наоборот[639]. Некоторые историки, или, лучше сказать, люди, претендующие называться таковыми, даже выдвинули гипотезу о бретонской протогеральдике, в которой обильно использовался горностаевый мех, и настойчиво доказывали существование древней кельтской принцессы по имени Гермиона (!)[640], а поздний гербовый щит с полностью горностаевым полем превратили в «исторический» герб легендарного короля Артура[641] [642]. Все это противоречит фактам и документам, как еще в 1707 году доказал выдающийся ученый Дом Лобино, который настаивал на том, что до появления Пьера Моклерка геральдический горностаевый мех в Бретани отсутствовал[643]. Однако ложные идеи живут долго, и националистическая теория о бретонском происхождении горностая до сих пор имеет в Бретани горячих и весьма активных сторонников.

Герб Пьера Моклерка оставался гербом герцогов Бретани вплоть до Жана III, то есть больше века. Затем в 1316 году, когда герцог Жан III в начале своего правления становится влиятельным лицом, а не просто представителем младшей ветви дома де Дрё, он меняет герб, и вместо щита, шахматно разделенного золотом и лазурью с горностаевой вольной частью, берет щит с полностью горностаевым полем. Я уже как-то пытался проанализировать причины, которые могли повлиять на смену герба[644]. Они различны, но основная, на мой взгляд, состоит в том, что герцог Бретонский больше не желал носить герб с бризурой, которая слишком явно подчеркивала тот факт, что бретонский герцогский дом вначале являлся лишь младшей ветвью графского дома де Дрё (который в ту пору находился в полном упадке).

Смена герба была гениальным политическим и символическим ходом. Выбрав герб с полностью горностаевым полем, то есть в согласии с излюбленным приемом средневековой символики, взяв часть и подменив ею целое, герцог Бретонский не только избавился от всякого намека на бризуру в своем гербе, но, подобно королю Франции, стал отныне обладателем усеянного гербового щита, то есть щита с такой структурой, которая в средневековых символических системах считалась самой престижной. Эта структура, представляющая собой поле, равномерно усеянное одинаковыми малыми фигурами (звездами, розами, безантами, лилиями и т. д.), всегда отсылает к идее власти и иногда к идее сакрального[645]. Как и герб королей Франции с лазоревым полем, усеянным золотыми лилиями, этот новый герб с серебряным полем, усеянным черными горностаевыми хвостиками, напоминает космический узор, и герцог, предъявляя такой герб, выступает уже не как вассал короля, а скорее как представитель Бога в герцогстве Бретань. Кроме того, это позволяет герцогу и его преемникам воспользоваться всеми преимуществами недавно и надолго утвердившейся моды, поднявшей престиж горностаевого меха в одежде и облачении. В конце Средних веков ценность горностаевого меха, в отличие от беличьего, повышается — и не только в экономическом, но прежде всего в символическом плане: он все чаще ассоциируется с идеей сласти, правосудия и господства. Герцогам Бретани до этого, конечно, далеко, но они со знанием дела нивелируют разницу между своим геральдическим горностаевым мехом и горностаевым мехом в одежде, который отныне повсюду в Европе связан с верховной властью и престижем majestas[646].