— Магия? — предположил Донал, прислонившись плечом к стене.

Сначала я хотела отмахнуться, потом нахмурилась.

— Слушай, точно! Тогда все сходится. Но кому понадобилось проклинать крысу?!

— Хороший вопрос. — Донал забрал сына и ловко помог ему срыгнуть.

— Из тебя вышла отличная нянька, — пошутила я.

Донал обернулся и изогнул темную бровь. Даже младенец на руках не лишал его суровой мужественной красоты.

— Я же не зря столько лет был хранителем, в детях кое-что понимаю.

— Особенно в том, как их делать, — зажмурилась я, вспомнив кое-что из прошлой ночи.

Хорошо, что благословение пока угомонилось, не спеша штамповать нам детишек одного за одним. Ничего не имею против еще парочки маленьких Гринов, но не прямо же сейчас! Защита докторской не за горами, ее и так трудновато сочетать с ритмом жизни кормящей мамы.

Донал только хмыкнул и оперся бедром о подоконник.

— Тебе пора собираться. До ужина осталось четверть часа.

Я застонала, кося глазом на брошенную работу, и спросила со слабой надеждой:

— Может, я все-таки закончу? Мне совсем немного осталось!

— В прошлый раз твое «немного» заняло часа три, — безжалостно отрезал Донал. — А нас гости ждут. Фицуильям обещал, что они прихватят с собой Майкла с малышкой Майрой.

Это не замок, а детский сад! Фицуильям и Николь с новорожденной Грейс, Майкл с дочкой, мы с Аланом… Конечно, нянек в замке предостаточно, один Рэм стоит пятерых. Но разговоры так или иначе будут крутиться вокруг колик, первых зубов и прививок. Тоска смертная!

И тут в голове у меня что-то щелкнуло.

— Слушай, а ведь в прошлый раз парочка крыс сбежала из клетки и попалась в ручки Майре!

— Способная девочка, — хмыкнул Донал. — Вся в маму.

— Да уж. Дайте боги сил Майклу.

Какое счастье, что у нашего сына нет магических способностей!

Я потянулась к микроскопу, который со страшной силой манил проверить догадку.

— Ужин, — напомнил Донал.

Я застонала громче и уронила голову на руки.

— А можно притвориться больной? — жалобно спросила я. — Чем-нибудь заразным. Чумой, например.

— Тогда в следующий раз я приглашу старшую миссис Скотт, — пригрозил Донал, сдвинув брови. Его выдавал только веселый блеск глаз. — У нее есть домашние средства от всех болезней.

— Николь тебя убьет, — парировала я. — Потому что свекровь опять будет ее воспитывать и клянчить что-нибудь для Джорджины.

Бедный Фицуильям! Мне-то на бывших свекровь и золовку плевать с высокой колокольни, а ему — сплошное расстройство.

Джорджина, как и ожидалось, в замужней жизни разочаровалась быстро. В ее любимых романах почему-то не учат, к примеру, стирать и торговаться с мясником, и младенцы на картинках выглядят умилительно, не пачкают пеленки и не кричат ночами…

Майкл из сил выбивался, чтобы обеспечить семью и накопить на собственную автомастерскую, но едва маленькой Майре стукнуло три месяца, как непутевая мамаша ее бросила и сбежала с заезжим полковником.

Подозреваю, что Майкл вздохнул с облегчением: дочку он обожал, а капризы жены выносил с трудом. Хотя работа и младенец — это непросто, тем более для одинокого отца. Хорошо хоть с разводом проблем не возникло.

В конце концов Донал с Фицуильямом предложили ему открыть мастерскую на паях. Донал выделил кусок земли, Фицуильям вложил кое-какие деньги, и работа закипела. Майкл снял премилый коттедж неподалеку от дома Фицуильяма и Николь, и теперь они жили практически одной большой семьей.

Маменька бывшего барона поначалу затаилась, однако вскоре осмелела. Она звонила со слезами, то жалуясь на беспросветную нужду, то прося повидать внучек… Фицуильям разок уступил и разрешил визит, но маминых обещаний хорошо себя вести хватило ровно на два дня. Уже на третий она попыталась напоить Грейс микстурой собственного изготовления и намекнула, что только у совсем никудышной матери дети болеют дольше двух дней.

После этого на уговоры и мольбы о встрече Фицуильям больше не велся, но не оставлять же маму помирать с голоду! Потом он случайно узнал, что мама тайком посылает половину своего содержания Джорджине, которую бросил ее полковник. С тех пор он перестал давать матери деньги на руки, только оплачивал аренду коттеджа и счета.

О Джорджине он больше даже слышать не хотел, особенно когда эта дурочка отмочила новую глупость — приворожила неверного любовника и прокляла соперницу. И, разумеется, на этом попалась! Только на этот раз никто не собирался закрывать глаза на ее фокусы.

— Мне пора, — заявил Донал и вручил мне сонного Алана. — Отнесешь его в детскую. Это чтобы ты не вернулась к микроскопу, как только я выйду за порог.

Я хмыкнула — все-таки хорошо он меня изучил! — и обняла сопящий сверточек из пеленок и одеяльца, пахнущий ребенком и молоком. Сказала в спину уходящему мужу:

— Я тебя люблю!

Обернувшись, он улыбнулся так нежно, что у меня сладко заныло в груди.

— Я тебя тоже.

И привычно шагнул в стену.

Глухое «бум», и Донал отшатнулся, шипя сквозь зубы и потирая ушибленный лоб.

— Да чтоб тебя! — Он пнул ни в чем не повинную стену.

Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

— Что, нелегко быть простым смертным?

— Ничего, оно того стоит, — серьезно ответил Донал и уже вполне по-человечески сбежал вниз по лестнице.

Хмыкнув, я выключила свет. Ужин так ужин, всего-то часа три. Подумаешь!

Алан захныкал во сне, засучил ножками и успокоился, только когда я осторожно чмокнула его в забавно наморщенный лобик.

Спи спокойно, мой самый интересный эксперимент…