Утром, в городе начался переполох. Стража замка пропала, капитана нашли вдрызг пьяным. Городские ворота открыты. Портовая стража обнаружилась в одном из амбаров, у всех перерезано горло, от уха до уха. Трупов городских стражников так и не нашли. Куда делась городская стража — никто не знал. Строились различные предположения одно фантастичнее другого. Тут масла в огонь добавили известия об ограблении почтенных негоциантов, но Андрей точно знал, что караван-сараи его люди не грабили. Но про банк и про исчезновение городской казны известий не было. Как не было известий из ограбленного замка. У городской старшины хватило ума замолчать данные факты. Тут выяснилось, что исчез один из торговых кораблей. В погоню за ним снарядили несколько кораблей и галер. Задерживать отплытие остальных купеческих кораблей не рискнули.

Михайло Романович как-то совсем не заметно распродал весь товар и накупил импортного товару, ну, что бы не вызывать подозрений. Хамалы[61]уже загрузили подремонтированные лодьи и ушкуи. По просьбе князя, Михайло Романович закупил шесть кантаро[62]кипрского сахара по сходной цене в 70 перперов[63]за кантар. Дороговато, но пойди, купи дешевле. Шутка.

Изюму затарили несколько бочек. Цена на него в этот год была чуть дешевле сахара. Разница в двадцать аспров за генуэзский кантар — не велики деньги, но купец истово торговался и скинул цену еще на три аспра. Правильно, аспр — сом бережет.

Масло оливковое, однако продавали в одной цене с Таной. Конкуренция с венецианцами жесткая. Пару бочек закупили и за все про все отдали 125 перперов. Дороговато, зато масло лучшее — чистое. Если верить продавцу, привезли его из самой Мессины. Вред поди, но масло действительно качественное.

Имбиря прикупил купец, сам то он не стал бы покупать его в таких количествах, взял бы чуток и хватит, но раз князь велел — делать нечего, пришлось брать, чай серебро не свое — княжеское. Он искренне не понимал, на кой ляд князю имбирь, да еще столько: из Индии имбирь купец забрал подчистую весь, ровно кантар, за тридцать пять перперов. Другой сорт — mechini, из Мекки порадовался дешевле его купец тоже забрал под остаток, за 22 перпера кантар, а было его чуть больше кантара. Да соленого имбиря закупили кантар, по 22 перпера. Вот зачем князю столько имбиря спрашивается? Но то — дело хозяйское. Хотя, лучше бы гвоздики князь велел купить, хоть и дорога она, по 150 перперов за кантар, но покупателя на нее всегда найти можно. Купец не долго думая, приобрел кантар гвоздики. Хорошая прянасть, продавец клялся, божился, что привезли ее с Молуккских островов. Про корицу князь тоже ничего не говорил, но Михайло Романович купил и ее. Всего одну связку, весом почти в девять пудов пришлось выложить дюжину татарских сомов. Считай тех же новгородских рублей. У себя на Родине, можно за нее выручить сам-два, а то и сам-три. Это если на пушнину или на шкуры менять, а потом перепродать фрягам, а если серебром брать, то навар не такой уж и велик выйдет — от силы четверть.

Ну и перца купец хапнул от души, благо, что он еще дешев ноне, всего сорок перперов за кантар. Двадцать пудов пришлось взять. Но князь сказал — мало. А больше купить — серебра не останется на остальной товар.

Еще купчина рекомендовал князю приобрести вуалей с пару ящиков, то есть легких головных покрывал из шелка, изготовленных искусными флорентийскими мастерами[64]. Один такой ящик с вуалями, которых в нем было ровно дюжина, каждая вуаль длиной в пятнадцать локтей обошелся в 55 с половиной счетных перпера. Второй сторговали дешевле. Армянин из Константинополя скинул цену в половину перпера за ящик. Вообще-то, с армянами торговаться тяжело, если они натурализовавшийся. А таких становилось все больше и больше.

Свой товар, бычьи шкуры, купец выгодно продал тем же купцам из Константинополя, минуя местных перекупов. Такое деяние — чревато последствиями, но купец как-то тихой сапой провернул эту сделку. За 750 шкур он получил чуть больше пуда серебра, если точнее то семнадцать килограмм. В счетных перперах это было ровно 1204 перпера. Да в Тане он продал часть шкур, итого получил на руки оборотистый купец двести пятьдесят московских рублей, только от продажи шкур. А еще провернул он сделку с продажей невольников, и зерно выгодно сбыл. Цена на зерно в Кафе поднялась, хан Солгата блокировал город с суши и подвоз хлеба в город был затруднен, от того и цены поперли вверх. В общем, хорошо расторговался купец. А расходов у него — всего ничего.

Москвич суетливо собирался домой, на Русь. Князь обещал выделить воинов для охраны, а на весла Андрей приказал посадить рабов. По случаю, князь прикупил три десятка молодых невольников. Купец с одобрением отнесся к такому решению, решил князь сразу убить трех зайцев: обзавестись холопами, решалась проблема гребцов, и серебра срубит от выкупа родичами нескольких русских невольников. Андрей специально отбирал тех кто пообещал приличный окуп за себя. Тайный сговор с невольниками, стал возможен благодаря Ахмету, татарин все устроил так ловко, что рабовладелец ничего не заподозрил. Невольников сторговали по божеской цене — за семь полновесных сомов каждого. Невольники обошлись в сорок два килограмма серебра. Пятеро из них выкупят дома родичи, за всех пятерых князь получит пуд серебра. Оставшиеся двадцать пять невольников, таким образом обойдутся всего в двадцать пять килограмм, то есть по пять сомов за голову.

Пока шли сборы, князь передумал возвращаться домой, он решил навестить земли, которыми по закону владел теперь его человек. Оставлять Савку одного в чужом городе страшно. Парню всего пятнадцать лет. Это в двадцатом веке — он пацан, а сейчас — взрослый человек. Грамоту Савка разумеет, торговое дело знает, москвич щедро делился с ним своими бесценными знаниями. Справится. Тем более не один он будет. Оставит князь ему верных людей. Не много, с дюжину всего, но оставит.

Перед отъездом Андрей успел договориться со строителями и каменотесами. Строительство дома — удовольствие не из дешевых, но камень покупать не придется, там недалече стоят развалины античного храма, да и в самом поселке сохранились остатки древней виллы. Еще он отправил Савку закупить много бревен и досок, которые специально нанятые люди привезут в новое владение Савки. Все кораблики, на которых они приплыли в Кафу, князь отдал купцу. Последнее серебро и не много золота Андрей также отдал купцу, дорога дальняя, мало ли что может случиться в пути. Из Кафы они ушли вместе, Михайло Романович двинулся в Тану, а Андрей на отремонтированной фусте поплыл в свои новые владения.

На горизонте появился корабль — двухмачтовая нава под прямыми парусами. Такой корабль брал на борт до пятисот тонн груза. Борта огромного судна поднимались над водой на добрых четыре метра и фуста в сравнении с этим гигантом выглядела этаким малышом. Солидный корабль — эта нава. Неповоротливое массивное судно имело около тридцати метров в длину и пятнадцать в ширину. Корпус судна, как видно, обшит кожей — это делалось для защиты корабля от греческого огня. Сказки про тайну византийцев, оказались сказками. Торговля была опасным делом, и все купеческие корабли не пренебрегали защитой. На корабле не меньше сотни человек команды: отряд арбалетчиков — человек сорок и около шестидесяти матросов. Чем больше корабль — тем больше воинский отряд и экипаж корабля.