Патриархальная система изначально касалась только имперской церкви, но косвенно распространялась и на варваров, которые приняли христианство из империи. Внутри же империи несколько митрополитов, особенно епископ Кипра в Восточной церкви, а также епископы Милана, Аквилеи и Равенны в Западной, в этот период сохраняли свою независимость от патриархов, к диоцезам которых географически принадлежали. В V веке патриархи Антиохии попытались подчинить своей юрисдикции остров Кипр, где первым Евангелие проповедовал Павел, но вселенский собор в Ефесе в 431 г. подтвердил древнее право Кипрской церкви рукополагать своих собственных епископов[505]. В Северной Африке епископы также, при всем уважении к Римской епархии, долго поддерживали свойственный Киприану дух независимости, а на соборе в Гиппо Региусе в 393 г. протестовали против таких титулов, как priinceps sacerdotum, summus sacerdos, принимаемых патриархами, и допускали только титул primae sedis episcopus[506].

Когда вследствие христологических споров несториане и монофизиты откололись от ортодоксальной церкви, они учредили независимые схизматические патриархии, существующие по сей день — и показывающие, что патриархальное устройство по своей природе ближе восточному типу христианства. Греческая православная церковь, как и схизматические секты Востока, по сути осталась верна патриархальной системе до настоящего времени, в то время как Латинская церковь постаралась учредить принцип монархической централизации уже при Льве Великом, что в Средние века привело к возникновению папского абсолютизма.

Рассмотрим церковные законы об олигархии[507] патриархов в хронологическом порядке.

В зачаточном состоянии они возникали уже в доникейскую эпоху, когда епископы Антиохии, Александрии и Рима, отчасти вследствие древности и апостольского происхождения своих церквей, отчасти из‑за политического влияния трех этих городов как трех столиц Римской империи, постоянно занимали наиболее выдающееся положение. Апостольское происхождение Римской и Антиохийской церквей очевидно из Нового Завета; Александрия прослеживала свое обращение, по крайней мере, косвенно, через евангелиста Марка, до Петра, а в политическом отношении играла более важную роль, чем Антиохия; Рим же с самого начала был самым главным и в церковном, и в государственном плане. Это преимущество старейших и самых могущественных метрополий приобрело формальную законную силу и прочно утвердилось благодаря вселенским соборам IV — V веков.

Первый вселенский собор в Никее в 325 г., когда еще ничего не было известно о пяти патриархах, но только о трех вышеупомянутых метрополиях, подтвердил традиционно признававшиеся за ними права[508]. В своем часто обсуждаемом шестом каноне, вероятно, в связи с расколом Мелетия в Египте и его нападками на права епископа Александрии, собор постановил следующее:

Никейские отцы церкви утвердили этот канон не как нечто новое, но просто подтверждая существовавшие отношения, основанные на церковной традиции; Александрия упоминается особо, так как именно там возникли проблемы. О Риме говорится только в качестве примера; об Антиохии и всех остальных епархиях или провинциях — для обеспечения их предполагаемых прав[510]. Епископаты Александрии, Рима и Антиохии в каноне были признаны существующими на равных, но в таком духе, что Антиохия, как третья столица Римской империи, уже была переходным звеном к обычным метрополиям. Под «другими епархиями» в каноне подразумевались либо все провинции, то есть все области метрополий, либо, что более вероятно, как и во втором каноне Первого константинопольского собора, только три епархии — Кесарии в Каппадокии, Ефеса в Малой Азии и Гераклеи во Фракии, которые обладали похожими правами, но постепенно были вытеснены и поглощены Константинополем. Как бы то ни было, это добавление доказывает, что в то время права и достоинство патриархов еще не сильно отличались от прав других митрополитов. Епископы Рима, Александрии и Антиохии здесь упоминаются, в сравнении с прочими епископами, просто как primi inter pares или как митрополиты первого ранга, в лице которых высшее политическое влияние сочетается с высшим церковным. После них, как епископы второго ранга, следуют епископы Ефеса в Азиатском диоцезе империи, Неокесарии в Понтийском и Гераклеи во Фракийском; Константинополь, который был основан только пять лет спустя, совершенно не упоминается на Никейском соборе, а Иерусалим упоминается только под именем Элия.

Между Первым и Вторым вселенскими соборами появилась новая патриархия, Константинополь, или Новый Рим, построенный Константином в 330 г. и возвысившийся до положения императорской резиденции. Епископ этого города был не только преемником епископа древнего Византия, ранее находившегося под юрисдикцией митрополита Гераклеи, но, благодаря милости императорского двора и епископов, которые всегда собирались там в большом количестве, через несколько десятков лет занял место среди первых митрополитов Востока, а в V веке стал самым могущественным соперником для епископа древнего Рима.