Зная, что Джереми ведет замкнутую жизнь ученого вдали от светских развлечений, Элиза не ожидала, что он станет ухаживать за ней, пытаясь понравиться. Его неожиданная галантность покорила ее.

Обойдя вокруг озера, они направились к замку. Глядя на увенчанную башенками крепость, Джереми вздохнул:

— Должен признаться, мне ничего не известно о помолвках. Понятия не имею, что от нас требуется. Это делается прилюдно или наедине? — Он покосился на Элизу. — Вы не знаете?

Элиза посмотрела ему в глаза.

Итак, Джереми перешел от абстрактных рассуждений к действиям, тем же легким, непринужденным тоном заговорив о вопросах, требовавших разрешения.

— Я кое-что знаю, — проговорила она. — Вначале помещают объявление в «Газетт». Существует расхожая формулировка.

— А потом?

Элиза тяжело вздохнула, словно ей не хватало воздуха.

— Это во многом зависит от того, что мы решим, какой путь выберем.

Джереми недоуменно нахмурился, и Элизе пришлось объяснить:

— Наше поведение после выхода объявления в «Газетт» послужит своего рода сигналом обществу… покажет, на чем будет основан наш брак. — Справившись с волнением, она продолжила спокойным, будничным тоном: — В обстоятельствах, подобных нашим, все обычно ожидают, что за объявлением в «Газетт» последует тихая свадьба в узком кругу семьи и близких друзей.

— А-а, — протянул Джереми и, подняв голову, принялся рассматривать зубцы на стене башни.

Не видя его лица, его глаз, Элиза не могла угадать, о чем он думает. И все же она должна была знать. Слишком многое от этого зависело. Когда-то они решили не задумываться о мнении света и предоставить событиям идти своим чередом. Теперь настало время принять решение.

Станет ли их союз браком по любви? Сумеют ли они воспользоваться драгоценным даром судьбы или упустят свое счастье? Отступят, предпочтя безопасное соглашение, предписанное законами высшего общества?

Откажутся от истинного чувства?

— Нам придется на что-то решиться, сделать выбор, — произнесла Элиза, тщетно пытаясь поймать взгляд Джереми.

— Да, я понимаю, — отозвался он, глядя в сторону.

Лицо его казалось отрешенным, едва ли не хмурым, словно он обдумывал вопрос, требующий внимательного анализа.

И не был уверен в ответе.

Элизу одолевало искушение подстегнуть его, но… возможно, Джереми требовалось разобраться в своих чувствах. Должно быть, он еще не решил, какой выбрать путь. Жены братьев и кузенов Элизы часто говорили, что мужчины неохотно принимают решения, когда речь заходит о чувствах. Хотя Джереми и ученый, он как-никак мужчина.

Быть может, следовало дать ему время все обдумать и вынести вердикт, а лишь потом высказаться самой.

На память Элизе пришли слова Анджелики, но она отмахнулась от них. Элиза не собиралась отказываться от своей мечты. Она знала, чего хочет, и готова была добиваться цели, однако она могла получить желаемое, лишь если Джереми хотел того же.

Они подошли к замку.

Джереми распахнул дверь перед Элизой и следом за ней вошел в холл.

— Скажите, каким было самое необычное, самое причудливое объявление о помолвке из всех, что вам доводилось читать?

Вопрос застал Элизу врасплох.

— Необычное? — После короткого раздумья она покачала головой: — Не помню, чтобы мне когда-нибудь попадалось что-то оригинальное.

— Нет? Что-нибудь вроде «Лорд и леди Хиггинботем с огромным облегчением объявляют о помолвке своей пятой дочери Присциллы с мистером Кортни»… или «Мистер и миссис Фоксглав, не помня себя от восторга, спешат объявить о предстоящем обручении своей старшей дочери Миллисент с виконтом Снарингом»?

Элиза весело рассмеялась:

— Никаких упоминаний об облегчении, а тем более о восторге, как бы ни обстояли дела в действительности.

Джереми хмыкнул:

— Думаю, нам следует выдумать нечто особое. По крайней мере, стоит попытаться. Когда еще выпадет такой случай?

Элиза в который раз поразилась необычному ходу мыслей Джереми.

— Как мы поступили во время своего путешествия?

Остановившись посреди просторного холла, Джереми повернулся к Элизе, взял ее за руку и, нежно сжав пальцы, посмотрел ей в глаза.

— Да. Именно так.

Сердце Элизы взволнованно забилось. Говорил ли Джереми о…

Разговор прервал удар гонга, возвестивший о том, что настало время обедать.

Сверху донеслись женские голоса — дамы спускались по лестнице. Гул мужских голосов послышался со стороны библиотеки.

Элиза с Джереми обменялись долгим выразительным взглядом.

Криво усмехнувшись, Джереми предложил Элизе руку:

— Идемте?

Подавив вздох, Элиза сказала себе, что у них будет еще масса времени, чтобы продолжить разговор, и, продев руку Джереми под локоть, направилась вместе с ним в столовую.

Если бы у Джереми оставались какие-то сомнения в том, каким видится их с Элизой будущий брак Леоноре с Тристаном, Ройсу с Минервой и лорду Мартину с леди Селией, они развеялись бы во время обеда, за которым не прозвучало об этом ни слова.

Неприятную тему деликатно обходили стороной, малейший намек на нее вызывал у гостей и хозяев замка чувство неловкости. Казалось, никто не хочет касаться щекотливого предмета из опасения задеть гордость Джереми, вынужденного, по общему мнению, уступить давлению общественной морали.

Между тем Джереми готов был склониться перед силой, но совсем иного рода.

Он лишь молча скрежетал зубами, думая, как оскорбительна для Элизы подобная «щепетильность».

Надо признать, ни он сам, ни Элиза не заявляли открыто о своих чувствах, и все же у него не укладывалось в голове, как Леонора или Тристан с Ройсом, знакомые с ним более десяти лет, могли оказаться столь слепы и не заметить правду.

Правду, бурлившую в его крови, заставляя трепетать каждый мускул.

Он изменился, стал другим. И преобразило его не только лишь полное опасностей приключение.

— У нас в Сомерсете год выдался довольно удачным, — произнес лорд Мартин в ответ на вопрос Ройса. — Посевные работы прошли успешно, и, если погода не подкачает, мы соберем превосходный урожай.

Разговоры мужчин вертелись вокруг коров, овец и видов на урожай. Джереми не представлял, как удавалось сдерживаться дамам, но беседа ни разу не коснулась жизни высшего света, даже отдаленно.

Справа от него Леонора обратилась к сидевшей напротив Селии:

— Мне придется подыскать детям новую гувернантку. А может быть, сразу двух. Наши девочки твердят, что хотели бы учить латынь, больше заниматься арифметикой и географией. Вы только представьте себе.