Девушка осталась без правой руки, и мужчины перестали ею интересоваться. Какое-то время люди от нее шарахались, но потом поняли, что она абсолютно безопасна, и снова приняли к себе. Зла она ни на кого не держала, была тихой и богобоязненной. Сколько ни спрашивали потом бабулю-знахарку, как связаны правая рука и способность притягивать к себе мужчин, она ничего не рассказывала, а только сердилась: «Мало вам, что я ваши души спасла!» А вскоре она умерла и унесла тайну с собой в могилу.

Лиза помолчала, а я, неожиданно развеселившись, развязно спросила:

– Так вы что, хотели меня без руки оставить?

Лиза усмехнулась, потом сказала:

– Нет, Мила. Сейчас у нас больше информации. Хиромантия, астрология и остальная эзотерика возникли очень давно. Но раньше были доступны лишь избранным. В наши дни любой может приобщиться к тайному знанию. Сейчас любому школьнику известно, что такое гадание по руке. На левой руке линии говорят о том, что человеку суждено. На правой – как он живет на самом деле. Можно менять судьбу, управлять ею, понимаешь? Некоторые люди прорезают себе новые линии жизни или удлиняют те, что есть. Понимаешь? Они верят, что это работает.

Лиза медленно перевела взгляд на брата и снова уставилась на меня.

– Я хотела поговорить с тобой, выяснить, что тебе на самом деле нужно. Если бы ты сказала мне, что хочешь стать одной из нас, я бы оставила тебя в покое. Но если бы ты хотела остаться человеком, обычной девушкой, которая мечтает о настоящей любви, без колдовства, я бы просто избавила тебя от ненужных черточек на ладони. Но жизнь решила за нас.

Я дернула плечами и на всякий случай спросила:

– Неужели там действительно ничего не осталось?

– А ты будешь об этом сожалеть? – неожиданно раздался резкий голос Роберта.

– Нет. Просто боюсь, что меня однорукую никто не полюбит. – Я подняла правую руку и покачала ею в воздухе.

– Не волнуйся, еще как полюбят, – горько успокоил меня Роберт и отвернулся.

Внезапно я поняла, отчего Стронг так груб со мной: «Я перестала его притягивать! Его, наполовину Ясного, наполовину человека, привлекали лишь мои способности. На других Ясных они не действовали, на Спектров – тоже, а вот на Самураев и людей – очень даже. А так как Роберт был когда-то человеком… Нет дара – нет любви. А я-то, дура, надеялась, что ему нужна именно я…»

Подавленная, униженная, уничтоженная, я сидела в прекрасном вечернем платье и в новых туфлях, понимая, что потеряла самое ценное в жизни. Как же было трудно не разрыдаться на глазах у Ясных! Я хрипло спросила у Лизы:

– А что стало с той девушкой, которую лишили дара и оставили жить?

– Кажется, она вышла замуж за кузнеца и родила десять детей. Умерла глубокой старухой в окружении любящих внуков и правнуков.

Я печально хмыкнула. «Что ж, дай-то Бог… Может, и меня кто-нибудь полюбит, несмотря на мою глупость и полное отсутствие каких-либо способностей. Токарь или слесарь. Не важно. Уж точно не роскошный парень вроде Стронга. Его счастье – с голливудскими красотками».

Я посмотрела на Роберта. Его взгляд был таким отсутствующим, будто мысли бродили далеко-далеко…

– Давай посмотрим, что там у тебя, – предложила Лиза, переводя мое внимание с Роберта на себя.

Я встала с кресла и грациозно (в этих лодочках только так и получалось) подошла к Лизе. Опустившись на диван, я положила руку ей на колени.

– Роберт, принеси, пожалуйста, ножницы, – попросила Лиза брата.

Он подал ей маленькие ножницы и уставился на мою повязку.

– Как у тебя получилось так хорошо меня перевязать, ты ведь не врач? – удивленно поинтересовалась я.

– Обижаешь, – самодовольно хмыкнул Роберт, – я же был человеком. Помнишь, сколько я дрался? Пришлось научиться обрабатывать раны, иногда – зашивать глубокие порезы, ну и бинтовать тоже.

Я благодарно улыбнулась. «Что ж, уже диалог! Если уж любить нельзя, можно просто дружить. Хотя – а выдержу ли я?..»

Лиза надрезала бинт и дернула его за края. Тонкий материал легко разошелся, я увидела свою руку, сглотнула и отвернулась. «Да там даже кости оплавились! Сегодня явно не мой день…»

Лиза ловко сняла повязку и легко дотрагивалась до обожженной руки своими тонкими прохладными пальцами. – Почему мне совсем не больно? – по-прежнему отвернувшись, спросила я.

– Радуйся, что я так умею, – отмахнулась Лиза, досадуя на мое любопытство, – дай мне сосредоточиться.

Я замолчала и уставилась на громадное полотно, висевшее на стене. Эта картина была посвящена какому-то военному событию, и на ней «смешались в кучу, кони, люди». Я начала считать всадников, которые замерли на ходу, ожесточенно взирая на невидимого врага. Их оказалось двадцать. Когда все были посчитаны, я услышала нежный голосок Лизы:

– Все. Можешь смотреть.

Я перевела взгляд с картины на лицо девушки, а потом на свою руку: она была абсолютно целой и не обгоревшей!

– Вот так чудеса! Как это у тебя получилось? Слушай, Лиза, да тебе цены нет!

– Ты только сейчас это поняла? – широко улыбнулась сестра Роберта.

– Нет, но такого я вообще никогда не видела!

«Как ей удалось заново собрать мою руку? Это же противоречит всем известным законам!» И тут же подумала, что зазвучать в моей голове и тем самым спасти мне жизнь тоже было непросто.

Лиза поднялась с дивана и проговорила, будто прощаясь:

– Береги руку. И себя тоже береги.

– Куда ты?

– Мы увидимся завтра, – успокоила меня девушка. – Ясные все еще хотят сделать тебя такой же, как мы. Они ждут тебя к двум часам дня. Очень тебя прошу, Мила, подумай как следует и реши, чего ты хочешь.

Я печально улыбнулась:

– Кому я теперь нужна, без дара? Просто обычный ребенок человека и Ясного. Таких много по свету бродит. Живут они себе и живут, их не трогают.

– Тем не менее наш отец считает, что ты можешь отлично послужить Ясным. Если в тебе был один талант, почему бы на этом месте не появиться другому? Ты видишь вещие сны. Ты не замечала?

– Так твой отец уже все знает?

– Конечно. Он всегда и обо всем узнает первым. Ты должна понять, что тебе нужно в этой жизни. Если хочешь жить спокойно, останься человеком. Мы поговорим с отцом, и, я думаю, он не заставит тебя превращаться в одну из нас. Ты больше не будешь привлекать мужчин, а значит, больше не опасна.

– Конечно, ты можешь согласиться, – вмешался Роберт. Его голос прозвучал сухо и резко, словно удар хлыста. – Ты станешь бессмертной и будешь вечно служить Ясным. Вот здесь тебе уже не придется надеяться на спокойную жизнь в окружении любящей семьи. Тебе просто не позволят этого.

– А как же твоя свадьба? – выпалила я. – Ты ведь тоже Ясный! И как тебе позволили жениться на любимой женщине?