заложили два селения. Люди едут с северных притоков Великой реки, где совсем не стало житья от кочевников. Этим летом на баржах мигрантов было особенно много. Пустыня растет, вытесняя воинственных чужаков к воде. А ведь старожилы сказывали, что раньше по тем восточным притокам шла дорога на Тулу. Но я и сам видел у Старого града, как пересыхают воды речек, втекающих в Великую. Идет страшная Засуха.

И у меня большие сомнения в том, что происходит это по природным причинам. Не обошлось здесь без злой воли чужаков из других Вселенных. Что-то нехорошее они готовят против нас, людей.

— Доброго здоровьица, Олег.

«Помяни черта, он и появится!»

Жара, полдень и потому центральная площадь между банками и главными товариществами города почти девственно пустая. Только иногда выглядывает наружу охрана и привратники, да запоздалый клиент спешит к воде или к дому. Но около моей машины нарочно остановился старый знакомец и «злой гений» Сыт Мироныч. Смотри ехидно в мою сторону, вытирает пот со лба и ждет ответа. Может, послать его уж по матушке? Нет, не некультурно. Город маленький, все люди наперечет. Меня же «Отцы города» как-то терпят, так и ты прояви уважение.

«Эх, ничего в человечьем мире не меняется!»

— И вам не хворать, Сыт.

— Гляжу, не рады вы мне, — глава тайной полиции волости довольно осклабился. А ведь он первый служивый человек града, что попался мне в прошлом годе по пути в новый мир. Понемногу оттаиваю. И в самом деле. Дела делами, а отношения отношениями.

— Ну, говори же, не томи. Ведь не зря по такой жаре до моей персоны дело имеется?

— Всегда всем сказывал, что Варяг разумный человек. Вопрос у нас к вам.

— Мы это кто?

— Сами догадаетесь?

Незаметно вздыхаю. После прошлого нашего разговора и правежа у чудища, прячущегося на Едоме под именем Владыки, мы так толком с Сытом и не сталкивались. С Боляном дела уладили, даже обедаем иногда вместе, обсуждая свежие новости и прикидывая, какой можно получить куш с них. Видимо, глава Закупного Товарищества осознал, что я нынче фигура самостоятельная и к тому же не совсем ему чужой человек. Ну и я подсобил Боляну пару раз, вычислив среди его гостей несколько недругов с «черным глазом». Иногда уже жалею, что имею такой сильный дар.

— О делах города поговорить желаете? Так я как бы в совете вашем не состою?

— Уже состоите, милейший.

Мироныч вроде и улыбается, но взгляд такой, что мороз по коже продирает. Ох, какие непростые личности градом сим управляют. Но с волками жить — по-волчьи выть!

— И когда только успел?

— Не надо иронизировать, Олег. Вы сами понимаете, что Владыка кому попало свое благословение не даст. Жарко, пойдемте, выпьем чего-нибудь холодненького. Там и поговорим накоротке.

И в самом деле, в горле пересохло. Да и от мастера политического сыска никуда не деться. Рано или поздно уличит момент.

Прошли мы, конечно, в самый роскошный ресторан Вортюги. Нет, это не самый престижный кабак, в тот просто так со стороны не попадешь. А в этом на центральной площади мы с Уладой как-то были, но не понравилось. Больно уж чопорно, и публика нос задирает. Не люблю подобные заведения. Видимо, они созданы, чтобы подчеркнуть собственную исключительность. Хотя деньги у меня сейчас водятся, но именно сюда мы больше ни ногой. Свой откроем, по моему разумению. Есть такая, честно говоря мысля. Не все же по полям и лесам бегать!

Перед многоуважаемым Сытом персонал буквально расстилается. Народу пока в ресторане немного. К вечеру жара спадет и люд деловой потянется развлечься. Тут и певцы, и музыканты частенько выступают. Нас проводят в кабинет на втором этаже. Я даже не знал, что они тут имеются. Наверное, сюда просто так с улицы не попасть. Хотя надо же городской и приезжей элите где-то вести переговоры! Я, кстати, к местной верхушке ровно отношусь. Они свой ранг в табелях не по наследству получили. Кое-кто из них даже кровь проливал, все не раз терял, но снова поднимался наверх.

И я не строил никаких иллюзий по поводу человеколюбия местных Отцов города. Во-первых, миры, откуда они свалились сюда, таким понятием вообще не страдали. Во-вторых, мир Беловодья был жесток. Как может быть жестока сама природа, убившая в процессе эволюции мириады живых существ. Или шевелишься, или тебя схавают. Тут всего лишь полтора десятка лет назад люди десятками тысяч гибли от неведомого мора и взаимного истребления.

Все мы лишь песчинки в часах Мироздания.

В кабинете нас ожидал человек. Сухопарый крепкий мужчина с большой лобастой головой. Раньше я его видал мельком как раз в этом районе. И он точно не из «Отцов города». Крепкие мозолистые руки и загар говорили, что незнакомец скорее всего человек дела. Все разъяснилось тут же. Сыт сначала представил ему меня:

— Это и есть тот самый Варяг, легенда Великой. Олег, представляю вам хозяина Русланд городка Станислава Крича.

Я ничего не ответил, лишь молча кивнул местному олигарху и уселся за стол. Сыт взглянул в мою сторону искоса, но и сам примостился рядом с Кричем, не проронив ни слова. Так мы и молчали, пока нам слуги сервировали стол. Заморское вино в глиняной бутылке, брусничный холодный морс в стеклянном кувшине, легкие по погоде закуски. Подумал и налил себе вина. Во-первых, если угощают, то надо уважить. Да и стоит такое вино изрядно, меня жаба задавит покупать. Но больше всего сейчас хотелось поправить голову. Перебрали мы вчера с Пабло малость. Нет, вру, вовсе не малость. Но было весело. И угадал. Вино оказалось красным и терпким, хорошо утоляющим жажду. Закусив его свежим сыром и хлебцами с тмином, я тут же почувствовал себя лучше.

— Хорошо, видать, вчера погуляли с Пабло? Егеры веселые люди!

— От вас ничего не утаишь, господин глава Приказа. Небось в каждом кабаке свои ушки?

Я не обращал внимания на буравившего меня темными глазами Крича. Что-то я слышал про него, и не самое хорошее. Так на фронтире простоватые добрые люди и не живут. Тем более, их не открывают. А самый северный форпост волости был основан и населен русландцами. Переселенцами с одного из притоков Устюги, и выходцами из странного мира ВарягоРусии. Дальние родственники коржакам Светозара.

— К сожалению, не везде, Олег. Потому вы нам и нужны.

— Вы — это все-таки кто?

— Мы — это граница Вортюги, по вашему наречию цивилизованного мира, — голос у Станислава оказался густым и таким же терпким, как вино. В радиоведущих бы он точно сделал карьеру.

Я перевел взгляд на гостя, но не торопился с ответом. Слишком пока мало вводных. Налив еще вина, я потянулся к блюду с нарезанным копченым языком. По вкусу оленина или какая-то другая дичь. Уже поднося хрустальный бокал