Она сообразила, что он уже кончил и сейчас убьет ее. Ее опасения подтвердились через несколько минут, когда он сполз с нее и снова взял нож. Однако он вдруг наклонился к ней и пристально посмотрел в глаза, словно пытаясь запомнить застывшее в них выражение неописуемого ужаса. В тусклом свете приборов его глаза показались ей страшными — потемневшими от злобы и ненависти, проникающими в самую душу. Затем он ухмыльнулся перекошенными от злобы губами и провел кончиком ножа по ее горлу.

Мэри хотела закричать, но ужас сковал горло, и крик застыл на губах. В ту же секунду ей вдруг почудилось, что где-то вдали прозвучала сирена, какую обычно издает полицейская машина или «скорая помощь». Но даже если это полицейская машина, она все равно обречена. Они не успеют спасти ее.

Он грязно выругался и посмотрел на дорогу. Вдали действительно засверкали синие огоньки полицейской машины. Чертыхнувшись, он завел мотор и с места рванул вперед, оставив их далеко позади себя.

Мэри перевела дух, но ощущение опасности не покидало ее. Она знала, что этот сумасшедший теперь не оставит ее в покое. Просто она получила передышку до того момента, когда он отыщет более спокойное место и прикончит ее. Она медленно поднялась на сиденье, поправила юбку и закрыла лицо руками, чтобы не видеть его. Однако чувство самосохранения требовало от нее решительных действий. Она искоса посмотрела в окно, взялась за дверную ручку и решила, что непременно выпрыгнет из машины, как только представится удобный случай.

Мэри не знала, сколько времени прошло с тех пор, как его спугнули звуки сирены, но вскоре она стала узнавать окрестные дома и поняла, что они выехали на ее улицу. Только теперь она вздохнула с облегчением. Вряд ли он станет убивать ее в городе, где много прохожих и проезжающих мимо машин. Значит, он задумал что-то другое.

Он остановил машину неподалеку от ее дома, повернулся к ней и, снова схватив ее за волосы, притянул к себе.

— Если ты скажешь кому-нибудь хотя бы одно-единственное слово, — прошипел он, вперившись в нее пронзительным взглядом, — я убью тебя.

После этого он открыл дверцу и буквально вытолкнул Мэри на тротуар.

— Заруби себе на носу: убью, если расскажешь! — еще раз пригрозил он и, захлопнув дверцу, уехал прочь.

Мэри долго стояла на обочине и смотрела вслед исчезнувшей в темноте машине, все еще не веря своей удаче. Она вся дрожала, а по ногам стекала кровь. Закутавшись в кофту, она побрела по улице домой, моля Бога, чтобы не встретить кого-то из знакомых. К счастью, ее соседи в пятницу вечером отдыхали, и в дом она пробралась незамеченной.

Проскользнув в квартиру, как побитая безродная собака, она сразу же пошла в ванную и с ужасом осмотрела себя. Все лицо было в синяках и кровоподтеках, майка и бюстгальтер разорваны, на груди виднелись глубокие царапины, а соски окровавлены от укусов. Но самое ужасное Мэри увидела, когда внимательно осмотрела нижнюю часть тела. Вся промежность была расцарапана и покрыта огромными синяками.

Мэри подняла голову и завыла, как израненный зверь. Завыла от боли, стыда, позора и унижения. В тот момент она была готова покончить с собой, чтобы раз и навсегда освободиться от невыносимо тяжелого чувства беззащитности и униженного достоинства.

Несколько долгих часов она неподвижно лежала на полу и тихо плакала. Иногда ее тело содрогалось в каких-то жутких конвульсиях, и тогда она билась в истерике и желала себе смерти. Всю ночь Мэри пролежала как парализованная, содрогаясь от боли и отчаяния, и лишь под утро немного пришла в себя и попыталась встать. Это было невероятно трудно, но ей все же удалось добраться до ванны, наполнить ее водой и принять самое важное для себя решение. Она взяла с полки лезвие бритвы и уселась в теплую воду. Осталось совсем немного — полоснуть бритвой по венам и тихонько ждать, пока кровь не покинет ее истерзанное тело. Где-то она читала, что это чуть ли не самый легкий способ свести счеты с жизнью. Горячая вода притупляет боль и снимает напряжение, в котором обычно находится человек перед смертью.

Впрочем, боль ее совершенно не волновала. Мэри уже так настрадалась, что теперь ничто не могло испугать или остановить ее. Зажав бритву в правой руке, она поднесла ее к левому запястью и закрыла глаза, но в этот момент за окнами дома послышался резкий визг автомобильных шин. Она встревоженно подняла голову и прислушалась. Неужели этот мерзавец все-таки решил довести дело до конца и вернулся, чтобы покончить с ней? Однако громкие голоса и веселый смех подсказали, что это соседи вернулись с вечеринки.

Мэри вынула пробку из ванны, набросила на плечи старенький домашний халат и быстро побежала в свою крохотную комнатушку, где и просидела безвылазно целых два дня. А на третий, ослабевшая от голода и перенесенного шока, она оделась, надвинула на глаза бейсбольную кепку, надела черные очки и поехала на велосипеде к телефону-автомату, чтобы позвонить в кафе и предупредить, что на работу она больше не выйдет по семейным обстоятельствам. После этого она быстро купила в близлежащем супермаркете самые необходимые продукты и снова укрылась в своей конуре.

Последующие дни прошли в тоскливом ожидании, когда сойдут синяки, и в размышлениях о том, что делать дальше. К несчастью, в университете у нее не было близких друзей, с кем можно было бы посоветоваться и излить душу. В конце концов она решила никому не говорить о случившемся, опасаясь, что ее либо не так поймут, либо вообще подумают, что она сама во всем виновата. А еще хуже, если кто-нибудь из них сообщит в полицию и о ней начнут судачить. Кроме того, Мэри всерьез восприняла угрозу насильника и еще долго с ужасом вспоминала длинный нож со сверкающим узким лезвием. Нет, самое разумное в таком случае — молчать, словно ничего страшного не произошло.

Две недели спустя, когда синяки почти полностью исчезли, Мэри впервые появилась в аудитории. Как и ожидалось, никто не заметил ее отсутствия и не приставал с расспросами. А еще через неделю она совершенно случайно встретилась с официанткой из того самого кафе, где работала до случившегося с ней несчастья.

— Привет, Мэри! — весело поприветствовала она ее. — Надеюсь, дома у тебя все нормально? Когда вернешься на работу?

Мэри ответила, что все нормально, но на работу в кафе она больше не вернется. Экзамены, мол, на носу, совсем нет времени, да и вообще надо завязывать с ночной сменой.

— Кстати, — неожиданно вспомнила официантка, — тот парень, с которым ты общалась в последнее время, тоже куда-то пропал. Кто-то мне сказал, что его перевели в больницу в другой штат.

Для Мэри это была единственная приятная новость за последнее время.

— Очень плохо, — тихо сказала она и поспешила распрощаться с подругой. На самом же деле она благодарила Бога, что тот услышал ее молитвы и избавил от необходимости видеть этого грязного подонка.

Гарри взял ее руку, поднес к губам и поцеловал каждый палец. Он восхищался ее мужеством, тем, что она нашла в себе силы рассказать ему всю правду, но при этом понимал, что боль и страх все еще живы в ее душе.