«Не может быть герой… голым. Не может идти… спасать… без одежды. Все… будут смеяться. Саган будет… смеяться».

Пошарив глазами, Дайен увидел свои джинсы, аккуратно сложенные на нижней полке тумбочки. Он протянул к ним руку, но джинсы отодвинулись от него. Он попытался еще раз и все-таки поймал их. Но теперь, держа в руках, смотрел растерянно, не зная, как надеть.

Заметив, что пациенту нужна помощь, и не получив никаких указаний, робот-медбрат отложил в сторону поднос с лекарствами и подкатился к юноше. Дайен позволил одеть себя как ребенка. Доктор Гиск наблюдал за происходящим с интересом и не вмешивался. Когда с одеванием было покончено, Дайен, пошатываясь, направился к двери и по пути обогнул какой-то странный угол в конце длинного металлического туннеля.

— Следуй за ним, КВЭК, — приказал Гиск роботу-компьютеру, — не мешай ему. Какая замечательная возможность для исследований! Я хочу видеть, где и как он идет, что делает. Включи камеру и сканер, пиши показания мозговой активности, следи за ритмом сердца, а когда он потеряет сознание, возьми кровь на анализ.

Робот-медбрат покатился вслед за пациентом.

Гиск проводил их взглядом, поправил галстук. «Не могу поверить. Интересно, как далеко он уйдет? Не пойти ли мне самому за ним? Нет. — Он шлепнул себя по руке. — Озорник, шалун. У тебя есть работа. Надо приготовить все в прозекторской. Не каждый день представляется шанс исследовать тело человека королевского происхождения. Лучше я посмотрю видеозапись, сделанную КВЭКом, попозже. Что за парень! Напичкан лекарствами до подбородка, а все еще функционирует. Замечательно! Просто отлично!»

* * *

Мейгри сидела в пустом помещении для отдыха на одной из палуб корабля, наблюдая за звездами, сиявшими в холодной темноте вселенной. Ее охранники стояли у двери, стараясь не мешать ей, уважая ее желание побыть одной.

Однако в одиночестве она пробыла недолго. Сидя спиной к двери, Мейгри услышала позади приглушенные шаги нескольких человек, затем — лишь одного, приближавшегося к ней по мягкому ковру. Она узнала эту походку: размеренные шаги совпадали с биением ее сердца. Но не пошевелилась, не обернулась. Спокойная и невозмутимая, она ждала, не отрывая глаз от звезд.

Тяжелые руки с необычной нежностью опустились на ее плечи.

— Пора, миледи.

Пальцы Сагана ласково коснулись светлых волос. Мейгри закрыла глаза. Мужество почти покинуло ее. Зачем бороться? Не легче ли просто побыстрее со всем покончить?

Нет, тогда он будет презирать ее.

Командующий отступил на шаг. Мейгри встала, повернулась лицом. На ней было сине-фиолетовое платье; драгоценный камень светился ярче и теплее, чем звезды. На поясе висел гемомеч.

— Как мне предстоит умереть, милорд?

— От луча. Быстро и безболезненно. Окажу вам такую услугу. — Сказав это, он нахмурился, но затем встряхнул головой, словно прогоняя беспокоившую мысль.

Мейгри очень хотелось узнать, что это за мысль, но прочесть не удавалось.

Луч. Луч лазера, пущенный в лоб. Бывают способы и похуже. Она знала, собственными глазами видела большинство из них.

Мейгри мрачно кивнула.

— И за какое преступление меня казнят?

— Ну, если я буду перечислять все ваши преступления, миледи, то для этого потребуется целый год, — нетерпеливо сказал Саган. — Но раз вы настаиваете, могу назвать главное преступление, совершенное вами: государственная измена.

— Я не совершала его, милорд. Мой король жив, и я предана ему. Это вы, милорд, и вся ваша Республика — изменники.

Глаза Сагана сузились.

— Если вы пытаетесь тянуть время…

— В моем праве знать, в чем меня обвиняют, милорд.

Командующий сжал губы; на щеках заиграли желваки.

— Хорошо, леди Мейгри. Вы обвиняетесь в нарушении присяги на верность вашему командиру. Вы обвиняетесь в том, что отказались подчиниться его приказам. Вы обвиняетесь в предательстве тех, кто доверял вам.

На мгновение показалось, что лазерный луч уже поразил ее. Лицо Мейгри стало мертвенно-белым, глаза застыли, дыхание прервалось. Не без труда стряхнув оцепенение, она заговорила ясно и уверенно:

— По закону вашего государства я имею право предстать перед судом и быть судимой равными мне по положению.

— Приговор вынесли равные вам, миледи, — сказал Дерек Саган. — Это сделал я — единственный из равных вам по положению, оставшийся в живых.

— Тогда, милорд, вы не можете возражать против исполнения приговора в ходе поединка.

Вымуштрованные охранники Командующего насторожились и обменялись взглядами.

Саган спиной почувствовал их реакцию. Его губы скривились. Он наклонился к ней и прошептал:

— Приятно узнать, что ни время, ни тяготы жизни не лишили вас непредсказуемости. А я-то ломал голову, что у вас на уме. Примите мои поздравления.

Мейгри опустила глаза.

— Благодарю, милорд.

— Я судил вас, миледи, и признал виновной. Я приговорил вас к смерти и приведу приговор в исполнение, — громко сказал Саган.

— Я оспариваю ваш приговор, милорд. Я имею право, как особа королевского происхождения, представить мое дело на Высший суд, перед которым мы все однажды предстанем. Я бросаю вам вызов, мой обвинитель. Если вы еще не забыли о чести, докажите на поле боя, что ваш приговор справедлив. Своей доблестью и верной рукой я готова доказать свою невиновность. Бог будет мне судьей.

Охранники замерли. Затаив дыхание, они ждали, что ответит Командующий.

— Вы не посмеете отказать мне, Саган, — добавила Мейгри тихо. — Ваших людей всегда будет мучить вопрос, не испугались ли вы встретиться со мной на поединке. Это может оказаться первой трещиной в незыблемой скале их преданности вам. А их преданность будет ох как нужна вам, когда клеймо изменника ляжет на вас!

— Подумайте хорошенько, Мейгри. Вы не можете победить. Даже если вам удастся сразить меня, мои люди убьют вас на месте.

— Не все сразу. Не этому ли вы меня учили, командир? — Мейгри посмотрела ему в глаза, где отражался бело-голубой свет драгоценного камня.

Тонкие губы Сагана скривились в горькой усмешке.

— Вы всегда были умны. И надеюсь, не доживете до момента, когда придется сожалеть об этом. — Протянув руку, он коснулся шрама на ее лице, провел пальцами по гладкой коже. — На этот раз я не буду милосердным. Миледи. — Он поклонился, развернулся и ушел.

— Милорд. — Мейгри прижала руку к щеке. Кожа, которой касались его пальцы, горела.

«Умри сейчас!»

В Древней Греции пожелание тому, кто достиг большой удачи