Marllboroman: Принцессса, ты, случайно, не из спецслужб? Прессуешь очень профессионально… Ты кем вообще работаешь?

Prinzessinn: Пытаешься сменить тему? Лучше ответь мне, это важно.

Marllboroman: Ну хорошо. Отвечаю. Мне наплевать куда Ульрика ходит. Я лично хожу сюда потому, что мне… ну… хочется думать, будто что-то еще такое в жизни случится. Может случиться. Ну такое… Понимаешь? Вроде как за мной пришлют летающую тарелку и она заберет меня в космос, где начнется совсем другая жизнь, среди других людей… Где мне будет уже не тридцать восемь и работать я буду не специалистом по охладительным установкам, а… я не знаю… ловцом жемчуга!

Prinzessinn: А Ульрика?

Marllboroman: Да что ты заладила!

Prinzessinn: Ну извини…

Marllboroman: Послушай, Принцессса… Мы так хорошо беседуем… У меня еще ни с кем так не выходило… Даже с Ульрикой. Послушай… Может встретимся в реале? Кофе попьем. Можно даже пива (если ты хочешь). Тут возле Потсдамер Платц есть одно отличное место. Ах черт, ты же на Крите живешь… Почему я думал, что в Берлине? Принцессса… Эй, Принцессса! Ты куда подевалась? Ау!

Причиной исчезновения принцессы Фаины из чата была, как обычно, Волчица. Она зашла узнать, как обстоят дела с ответами на письма читателей на предпоследней странице каталога. Фаине пришлось много и изобретательно врать.

Поначалу Фаине нравилось бывать в чате. Но потом ее вниманием завладела поисковая машина “Доски”. Вводишь в специальную форму свой “тип мечты” – возраст, пол, место жительство, знак Зодиака, цвет глаз, сложение – и понеслось.

Фаина могла подолгу разглядывать фотографии найденных для нее мужчин, размышляя на антропологические темы.

Почему так мало красивых людей? Таких, по-настоящему, в высоком смысле слова красивых, как статуи греческих богов? Почему мужчины северного типа так долго взрослеют и даже после тридцати выглядят немного как нюни, а мужчины южного стареют слишком уж рано и к тридцати выглядят как начавшие подгнивать апельсины (такие можно купить по 20 рублей за кэгэ в супермаркете). Почему турки и африканосы думают, что их в принципе могут полюбить белые женщины? Почему наконец европейские мужчины так любят фотографироваться в клетчатых рубашках и солнцезащитных очках?

Однажды, шутки ради, она заставила поисковую машину прошерстить профили завсегдатаев «Доски» по словам «греческий бог».

«Ваш запрос обрабатывается. Ожидайте!» – был ей ответ.

3

В тот день она уходила домой сама не своя. Даже ненаблюдательная Волчица заметила блеск голубых Фаининых глаз, в котором было какое-то несвойственное ей беспутство.

А произошло вот что. В самом начала рабочего дня Фаина залила кипяток в чашку со съемным фарфоровым ситом (там прела заварка) и села за составление подростковой странички.

“Так-так… “Война роботов и магов”, “Фейерверк своими руками” и, пожалуй, “Уголовный кодекс РФ с комментариями сотрудника детской комнаты милиции”…”

Но не успела она закончить короткую аннотацию к “Войне роботов” (“Задача Федора – спасти обреченную галактику и свою одноклассницу Лену, случайно оказавшуюся в средневековье…”) как вполне созревшее мучительное желание узнать как там, на ”Доске”, буквально вышвырнуло ее из косноязыкой реальности пятнадцатилетних космических капитанов.

Имя, пароль, “Добро пожаловать, Принцессса!”

Смайлы в то утро она не смотрела – разглядывание профилей просватавшихся ей приелось. Сразу в почтовый ящик.

Фаина ожидала объяснений доктора Роберта, который, очутившись в черном списке, конечно, будет во всем винить себя – “я осознаю, что был слишком настойчив…”– и начнет иступленно извиняться. Ведь извиняться – излюбленное хобби немецких мужчин, куда там мотоциклам. Однако вместо Raskolnikov ей писал некто "WhiteBull".

“Посмотри на меня. Я тебе нравлюсь?”

Фаина скосила глаза на юзерпик в верхнем правом углу письма.

На фотографии – голова быка, белого красивейшины. Огромные влажные глаза, мармеладный нос, колечки дивной шерсти на широком лбу.

Фаина закусила губу в недоумении. Она внимательно читала правила “Доски”. И знала, что юзерпики, не являющиеся фотографией самого зарегистрированного члена сообщества, там строжайше запрещены (как и фотографии обнаженной натуры). Нельзя кадрить одиноких девиц в обличье Тома Круза, Матроса Папая или Наполеона Бонапарта. Потому что на сайтах знакомств, как, кстати, и на порносайтах, ценится именно реализм.

Сначала Фаина думала не отвечать.

Что за идиотизм? Наверное новенький. А модераторы еще не разобрались что к чему. Может, на работу еще не вышли. Вот просмотрят новые поступления – и удалят юзерпик с быком, потребуют заменить его на новый, человеческий. Чтобы порядочек, орднунг.

Фаина снова глянула на фотографию. Трогательная все-таки зверюга – бык. Мощная, пышущая жизненной силой. Какая-то очень подлинная, под знаком Земли. Рога такие, как пластмассовые… Реснички… Ах! Пальцы сами потянулись к клавиатуре. И набили ответ WhiteBull.

“Я на тебя посмотрела. И ты мне нравишься.”

“Пошли в видеочат, а?” – тотчас предложил WhiteBull.

“Сейчас, что ли? Сейчас я не могу. Я неважно выгляжу, у меня рабочий день и наконец мне надо бежать на планерку.”

“Слишком много причин!” – сопроводив свои слова скептической рожицей, написал бычок.

“Так обычно и бывает в жизни”, – ответила Фаина и покинула “Доску”.

Сердце ее бешено стучало внутри щекочущей пустоты. Что-то сильное, древнее пробивалось сквозь наслоения биографического мусора.

Однако дел действительно было невпроворот, тут она не солгала. Целых два часа Фаина размышляла исключительно о разделе “Идеальная фигура”.

В обеденный перерыв она все-таки не удержалась и заглянула на «Доску», нет ли чего. Беленький (она уже дала ему прозвище) не писал. Но прислал смайлик. Ой, еще один!

4

Сложный замок «Mottura» отлаженно клацнул дважды, трижды, четырежды и наконец впустил Фаину. Она включила свет в прихожей, водрузила сумку на пластиковый тубус с грязным бельем и, сощурившись, заглянула в комнаты.

Сквозь пупырчато-стеклянное окошко двери, ведущей на кухню, желтел свет – значит, все дома.

– Ты почему не открывал? Я звоню, звоню… – сказала Фаина, лобзая подставленную щеку классическим супружеским чмоком, по которому всегда можно отличить интеллигентную семью от счастливой.

– Серьезно? Я не слышал. Дверь была закрыта, – сказал муж с уютным именем Алексей (29). – Извини, у меня там сигарета незатушенная.

С этими словами Алексей порысил на кухню, мреющую в клубах сигаретного дыма.

Алексей нисколько не был похож на завсегдатаев «Доски», хотя внешность у него была самая что ни на есть североевропейская. Белобрысый, спортивный, с кусачей рыжеватой щетиной на бледном безвольном подбородке и прямым тонким носом. Он даже носил костяные мужские бусы, короткие носки и клетчатые брюки с мятыми джинсовыми пиджаками (все это, правда, выбирала ему Фаина). Но вот выражение лица у него было очень русским: капитан бригантины «Алые Паруса», опоздавший к отплытию своего судна в направлении Ассоли.