он будет мучиться от проблем со здоровьем и долгами. Справедливо, по-вашему?

— А что же Оли и Саша?

— У Оливии нервный срыв, к тому же шоковое состояние. Лечиться у психиатра ей придется очень долго, и до того момента я точно успею с ней поговорить об этом. Не сомневайтесь, она поддержит легенду. А Новак погиб. Он слышал это признание Дэна и захотел его остановить, из-за чего Дэн ударил его по голове. От этого у него начался приступ. Дэн не перевернул его на бок, и не давал этого сделать мне, потому Новак захлебнулся своей рвотой в приступе. Похороны назначены на послезавтра.

Повисло молчание. Ли и Бастер стыдливо опустили взгляд. Белобрысый посмотрел на них изучающе.

— По вашим лицам вижу, что мы договорились, — сказал белобрысый и встал со стула. — Вам на электронную почту скоро придут письма с деталями нашей истории. Я не хочу, чтобы вы путались в показаниях, потому прочитайте их, пожалуйста.

— Прости нас, — сказал Бастер. — И ты, Якуб, извинись…

— Мне ваши извинения не нужны, — прервал его белобрысый.

— Мы с тобой и с Араки такого натворили, ты, конечно, имеешь право злиться, — сказал Бастер.

— Если бы я был зол на вас, вы были бы уже мертвы. Но мне на вас абсолютно наплевать, потому мне ваши фальшивые извинения не нужны.

— Они не фальшивые, мы действи…

— Нет. Ты меня до смерти боишься, и стыда за содеянное никакого не испытываешь. Думаешь, извинениями ко мне подмазаться? Даже не пытайся, — отрезал белобрысый и направился к выходу. Уже в дверях он сказал: — Просто сделайте, как я прошу, и вы меня больше никогда не увидите.

Разговор в кафе

Она очнулась в незнакомой комнате. Рассеянный свет, пробивавшийся сквозь тюлевые занавески, освещал просторную, уютную комнату. Аскетический стиль, именно в нем была обставлена комната, ей всегда был по душе. Спокойный, легкий стиль без лишних деталей. Однако что-то в этой комнате ей казалось неправильным, что-то выбивалось. Пусть здесь были недешевая мебель, приятное на ощупь постельное белье, разные мелочи, придающие уют: живые растения на подоконнике, прикроватный длинноворсный коврик, статуэтки на полке над письменным столом и прочее; слишком все было обезличено. Не было похоже, что здесь кто-то жил на постоянной основе. Витал дух больничной палаты.

Она встала с постели и осмотрелась. Из комнаты вело две двери. Первая дверь вела в санузел. Там был туалет и простенькая ванна. Вторая дверь оказалась заперта, рядом была кнопка вызова, под которой было написано «Вызов врача». Она тут же ее нажала, но дверь не открылась. Измученно вздохнув, она подошла к окну. Вид открывался ей совершенно незнакомый: вдалеке виднелся сосновый лес, а вокруг здания, в котором она находилась, лишь пустырь, ни единого другого строения рядом. Этаж, на котором была ее палата, был навскидку где-то десятым по счету. Она не могла знать конкретный этаж, но по высоте определила примерно. «Сбежать через окно не выйдет».

Рассматривая без особого интереса пейзаж за окном, она постепенно вспоминала произошедшее на складе. Казалось, что это все жуткий сон, но она понимала, что это не так. К сожалению, все это произошло в реальности. Дэн — убийца. Новак мертв. А она…

Внезапно запертая дверь распахнулась, оторвав ее от воспоминаний, и внутрь вошли два человека: девушка лет тридцати на вид в белом халате, очках и завязанным хвостиком на голове, и мужчина на вид того же возраста, одетый в светло-зеленую одежду санитара. Девушка придвинула стул поближе к кровати и села, рядом с ней встал мужчина.

— Присаживайтесь, мисс Оливия, — она жестом пригласила ее присесть на кровать напротив нее.

С опаской Оливия послушалась и села, куда показали.

— Меня зовут Вероника, я временно заменяю вашего лечащего врача. Он, к сожалению, сейчас не может вас навестить…

— Где я? — грубо перебила Оливия.

— В частной психиатрической лечебнице имени святого Франциска, — сказала девушка.

— Как я сюда попала?

— Вас привезли вчера в состоянии шока.

— Это не ответ, — процедила она сквозь зубы.

— Простите, но это все, что мне известно. Остальное вы сможете узнать о вашем приезде только у вашего лечащего врача.

— Где мои вещи?

— Они в хранилище. Их вам в целости и сохранности вернут позже.

— Возвращайте сейчас же! — крикнула она, подскочив с места как разъярённая фурия. — Я не собираюсь оставаться здесь!

Быстрым шагом она направилась к выходу, но перед ней встал санитар, бросив на нее злобный взгляд.

— Сожалею, но уйти вы сможете тоже только после беседы с лечащим врачом. Мне, правда, очень жаль, — виноватым голосом сказала девушка. — Присядьте, пожалуйста.

— Где этот врач?! Когда он придет?!

— Пока не могу сказать точно когда, но уверяю вас, он придет сразу, как только сможет.

— Вы не имеете права держать меня тут!

— Вы находитесь здесь исключительно ради собственной пользы.

— Выпустите!!! — крикнула она и, ринувшись к двери, стала яростно по ней барабанить.

Санитар дернулся в ее сторону, но Вероника остановила его, сказав спокойно:

— Если вы продолжите, нам придется применить успокоительные. Мне бы совсем не хотелось их применять, учитывая ваше положение. Пожалуйста, давайте вести себя разумно.

«Мое … положение…» — вспомнила она и перестала бить по двери. Медленно развернувшись, она вернулась к кровати и рухнула на нее. Слезы потекли, плакала она, тихо уткнувшись в подушку.

— Думаю, вы хотели бы остаться одна, — девушка-врач поднялась со стула и быстрым, но четким профессиональным голосом проговорила распорядок дня и некоторые важные бытовые и организационные аспекты жизни в лечебнице. — … Если я понадоблюсь, нажмите на звонок около двери, — договорила она и, резво цокая каблуками, направилась к выходу, но у самых дверей притормозила, обернувшись. — Я знаю, что вам пришлось пережить, и искренне вам сочувствую и хочу помочь, как и все мои коллеги. Теперь это позади. Теперь вы в безопасности.

Не получив никакой реакции, врач вместе с санитаром покинул палату, и Оливия осталась одна. Время продолжило свой ход. Она слышала, как открывалась входная дверь, как приносили и уносили еду, но с кровати она не встала. Слезы вскоре перестали мочить щеки, но она продолжала лежать на боку, скомкав край одеяла в руках и смотря вперед себя. Так прошел ее первый день в палате лечебницы святого Франциска.

На второй день к ней зашла та же девушка, но и в этот раз разговора не вышло. На все вопросы Оливия либо не отвечала, либо, если от нее совсем уж настойчиво требовали ответ, отвечала односложно, не задумываясь, лишь бы ее оставили в покое. Тарелки с едой, принесенные