До недавнего времени половой отбор оставался аргументом последнего эшелона, возникающим на горизонте только когда та или иная особенность не могла быть объяснена обычным «средовым» отбором. Но почему он должен быть последним? Почему у нас больше оснований объяснять светловолосость прибалтов отбором против дефицита витамина D, а не половым отбором? Между тем, сегодня появляются свидетельства того, что человечество сформировалось под сильным действием полового отбора, объясняющего наше разнообразие — по интенсивности роста волос на разных участках тела, длине носа, цвету волос, курчавости, цвету глаз, — не особенно связанное с климатом или другими физическими факторами[90]. У самцов обыкновенного фазана каждой из 46 изолированных диких среднеазиатских популяций разное сочетание украшений (белый воротник, зеленая голова, синий хвост, оранжевая грудь). У человека половой отбор работает точно так же{441}.

Стремление мужчин выбирать молодых партнерш характерно именно для людей — и нам неизвестны другие животные, самцы которых настолько же привередливы в отношении возраста самок. Самцы шимпанзе считают молодых и средневозрастных почти одинаково привлекательными. Очевидно, наши уникальные человеческие предпочтения связаны с нашими уникальными же человеческими особенностями — с пожизненным браком и с длительным периодом выращивания детей. Если мужчина собирается провести всю свою жизнь с единственной женщиной, он должен быть уверен, что впереди у нее — длительный репродуктивный период. А если бы он был заинтересован лишь в случайных кратковременных связях, ему было бы все равно, какого она возраста. Мы происходим от мужчин, выбиравших юных женщин и, таким образом, оставлявших больше сыновей и дочерей[91].

Любая женщина — а также сотрудник любой косметической компании — прекрасно знает, что многие слагаемые красоты говорят о возрасте. Но она не исчерпывается молодостью. Многие девушки некрасивы по двум причинам: их вес избыточен или недостаточен либо черты их лица не соответствуют нашим представлениям о красоте. Последняя — это триединство молодости, прекрасной фигуры и прекрасного лица.

В одной популярной песне семидесятых повторяются очень сексистские слова: «ноги красивые, но с лицом — беда». Удивительно, насколько важно для мужчины, чтобы лицо женщины имело правильные симметричные черты. С какой стати он должен отказываться от возможности вступить в половую связь с молодой плодовитой женщиной только потому, что у нее слишком длинный нос или двойной подбородок?

Возможно, черты лица говорят о качестве генов, об условиях развития, характере и личности{442}. «Лицо — самая информативная часть тела», — однажды сказал мне Дон Саймонс. Чем менее симметрично лицо, тем менее оно красиво. Однако асимметрия — не самая распространенная причина женской непривлекательности — многие некрасивые люди имеют абсолютно симметричные лица. Но есть один момент: среднестатистическое лицо красивее любого очень необычного. В 1883 году Френсис Гальтон (Francis Galton) обнаружил, что образ, полученный наложением одна на другую фотографий нескольких женщин, обычно красивее, чем любая из них в отдельности{443}. Недавно этот эксперимент повторили: с помощью компьютера складывали фотографии студенток — и чем больше лиц входило в состав изображения, тем более красивым оно казалось{444}. Воистину, лица фотомоделей мгновенно забываются и несмотря на то, что мы видим их на обложках журналов каждый день, мало кого из них мы действительно можем узнать. А лица политиков, известных вовсе не красотой, запоминаются гораздо лучше. Лица с ярко выраженным характером — практически, по определению не среднестатистические. Чем ближе они к среднестатистическим и чем они безукоризненнее, тем оно красивее, но тем меньше оно говорит о характере.

Эта привлекательность среднего (нос — ни большой, ни маленький, глаза расставленны ни широко, ни узко, подбородок — ни выступающий, ни покатый, губы — полные, но не слишком, скулы — выступающие, но не слишком, овал лица — не слишком короткий, но не слишком длинный) упорно всплывает в мировой литературе как идеал женской красоты. Поэтому я считаю, что у людей работает фишеровская теория «обаятельных сыновей» — или, в данном случае, «сексуальных дочерей». Учитывая, насколько важным компонентом женской красоты является лицо, дочери мужчины, выбравшего некрасивую жену, рискуют выйти замуж поздно и за «второсортных» мужей. На протяжении всей истории мужчины нередко удовлетворяли свои социальные амбиции через внешность своих дочерей: даже если в обществе мало других возможностей для социальной мобильности, настоящая красавица может выйти замуж за кого-то, находящегося по социальному статусу выше нее{445}. Конечно, женщины наследуют черты лица и от своих отцов, поэтому правильные мужские лица для большинства женщин тоже важны.

Чтобы фишеровский эффект начал работать, мужчинам нужно всего лишь выбирать женщин со среднестатистическим лицом. Тогда неудержимый отбор сразу начнет подгонять сам себя: внуки любого мужчины, проигнорировавшего моду, будут расти в худших условиях, либо их будет меньше, поскольку его дочери окажутся менее привлекательны. Жестокая деспотическая мода лишь укрепляет свою безжалостную логику за счет многих блестящих, добрых и воспитанных женщин — но, увы, некрасивых. Благодаря злой иронии, когда общество предписало нам моногамию, она стала только жестче. В средневековой Европе или в Древнем Риме облеченные властью мужчины забирали всех красавиц в гаремы, создавая дефицит женщин. Поэтому шансы у некрасивой найти мужчину, достаточно отчаявшегося, чтобы жениться на ней, были более высокими. Это звучит не очень справедливо, но половой отбор редко бывает справедливым.

Хватит о том, что нравится мужчинам в женщинах. А что нравится женщинам в мужчинах? Мужская физическая привлекательность состоит из тех же трех компонентов: лицо, возраст, фигура. Но от исследования к исследованию выясняется, что выше этих трех ингредиентов женщины ставят личность и статус. Мужчины упорно ставят физическую привлекательность партнера выше характера, женщины — нет{446}.