По моим щекам что-то полилось и я нервно дернула рукой, вытирая это, а затем посмотрела на прозрачную влагу на ладони. Я плачу? Похоже. Все, что я сказала, было правдой. Произошло достаточно, чтобы я поняла свои истинные чувства к альфе.

Помпей наклонился, положив лоб на мое плечо.

— Нуб…

— Я знаю, что ты меня не очень любишь, и не привык прислушиваться. Но…

— Кто тебе такое сказал? — его голос был холоден. Как острая сталь. — “Не очень”? В моих чувствах к тебе никогда не было полутонов. Я тебя ненавидел, Нуб, и одновременно любил. Настолько, насколько это вообще было возможно.

У меня вырвалась нервная усмешка. Я почувствовала, как мои руки слабеют.

— Ты меня никогда не любил, Эйдан. Не ври. Ты испытывал влечение. Но это неваж…

— Что за херню ты сейчас говоришь? — перебил меня альфа. Он повернул голову, посмотрев на меня, и в его глазах сейчас была легкая ирония. — С теми, к кому я только это испытывал, я проводил только одну ночь.

— Тех, кого любят, не просят сломать ногу.

— Блядь. — выругался Помпей, прикрыв глаза. — У меня от тебя начинает болеть голова. Мне не нужно было, чтобы ты на полном серьезе ломала себе ногу. Я ждал какого-то отпора. Просто, как вожак… ты дерьмо.

Даже в такой ситуации он умудрялся меня оскорбить, вонзив эти слова, как нож, в самое уязвимое место моего чувства достоинства. Я нахмурилась, пытаясь избавиться от этого чувства.

— Для своей стаи я была нормальным лидером, пока ты…

— Зато для моей ты была дерьмом.

— При чем тут твоя стая?

Помпей замолчал. Я видела, как он моргнул, глядя куда-то мимо меня, а затем произнес:

— Я собирался оставить тебе свою стаю.

— Что?

— Мне сказали, что без истинной я умру. В принципе, так и происходило. Мне становилось хуже. Я хотел, чтобы у тебя отросли яйца, а потом позволил бы тебе свергнуть меня, чтобы стая признала тебя, как вожака. Но ты тогда свалила к этому ублюдку Вавилону.

Он снова сделал паузу, пока я чувствовала, как мое сердце будто осыпается на осколки. Все слова как-то исчезли из головы.

— Если бы ты сделала это в другой момент, я бы так не взбесился. Ты была моим братом и единственной настоящей семьей. Я хотел, чтобы ты даже после моей смерти жила хорошо и было кому тебя защитить. Но ты взяла и свалила.

— Эйдан, черт побери, я тебя…

“Ненавижу” —хотела сказать я. Этот чертов придурок. Вместо того, чтобы просто поговорить, он все то время планировал сдохнуть и издевался надо мной только для того, чтобы я смогла стать нормальным вожаком.

Его чертово желание все крыть просто перевернуло всю нашу жизнь вверх дном. Разрушило, изменив все. И едва не уничтожило.

Я хотела все это ему сказать, но где-то внизу хлопнула дверь и я вздрогнула, замолчав и очнувшись от той болезненной пропасти из чувств, в которую я падала, вспоминая все и складывая кусочки паззла.

— Это Норд. — произнес Помпей. — Он приехал.

Норд посмотрел сначала на мою руку, а потом на ладонь Помпея. На наши «пятна», которые теперь были на месте меток истинности.

— Как вы себя чувствуете? — в итоге Норд закрыл глаза и, еле заметно наклонив голову набок, пальцами ослабил галстук. Неотрывно наблюдая за этим обычно спокойным, стальным мужчиной, я по этим мимолетным движениям отчетливо поняла, что наше дело действительно плохо. Хотя, это и так было очевидно.

— Я нормально, — ответила, проводя кончиками пальцев по «пятну». Физически я и правда чувствовала себя более-менее терпимо, но вот руку почему-то не чувствовала. Будто ее вовсе больше не было.

— Я тоже, — Помпей стоял около открытого окна и курил. Он сказал это так просто и безразлично, но то, что его состояние не нормально, разглядел бы даже слепой. Привычно смуглая кожа альфы теперь была очень бледной и серой. На руках и шее виднелись ужасные черные вены. Он вообще больше походил на мертвеца.

— При всем моем уважении, мистер Дагер, ваше состояние уж точно ненормально, — Норд открыл глаза и крайне мрачно посмотрел на Помпея. — Я даже не знаю, есть ли смысл вызывать вам врачей. Может, сразу гроб.

— Норд, не смей такое говорить, — я стиснула зубы. В своей жизни я слышала много ужасного. Научилась пропускать мимо себя жуткие, страшные фразы, но именно слова мужчины полоснули по сознанию острием ножа. Сделали не просто больно. Ранили насквозь.

— Врачи нужны моей омеге, — и Норд и Помпей проигнорировали мои слова. И это было самым паршивым. Они это сделали так, словно фразы мужчины были естественны и понятны. Как нечто само собой разумеющееся. И, в отличие от меня, они их оспаривать не собирались.

— Это естественно. Они через полчаса будут тут, — Норд подошел к Помпею и тот дал ему сигарету. Достав зажигалку из кармана, протянул и ее.

Я впервые видела Норда именно с сигаретой, а не с сигарой. И от этого он будто бы казался проще и ближе, но при этом все таким же взрослым, слишком умным и стальным. Тот человек, в котором я была уверена. Но, даже если он этого не показывал, чувство того, что нас загнали в тупик, было слишком ощутимым.

— Что было, когда тебя забрали к Цезарю? — Помпей спросил это спокойно. Даже холодно, но от этого мне стало страшно. Подобное было странным ощущением и я раньше никогда не видела альфу таким, но этот вопрос он задавал, как последнюю точку кипения. Как то, после чего начнется грань не возврата. — Что именно он с тобой сделал?

— Толком ничего, — я качнула головой. Вся моя омежья сущность сжалась и внутренне я постаралась успокоиться. Меня все еще передергивало от Цезаря, но я не хотела этого показывать Помпею. — Мы немного поговорили, а потом он что-то вколол мне и этим испортил нашу метку.

— Он трогал тебя? — почему-то от этого вопроса стало особенно не по себе.

— Только, когда через шприц вколол мне ту дрянь.

— Что он говорил?

— Что… что это чертово правительство контролирует альф и омег. Что омег держат в специальных учреждениях и отдают альфам не для того, чтобы хоть как-то повысить нашу рождаемость, а по той причине, что таким образом они решают у кого будут дети, а кто неугодный и его кровь прервется.

Стоило вспомнить эти слова Цезаря, как я тут же вспыхнула. А вот Норд и Помпей совершенно не изменились в лицах.

— То есть, вы на это вообще никак не отреагируете? — я слишком сильно свела брови на переносице. От этого даже перед глазами пробежали блики. — Они же, получается, не увеличивают количество альф и омег, а, наоборот, уменьшают его.

— Мисс Мелиса, я правильно понимаю, что для вас эта информация стала неожиданностью? — Норд убрал сигарету от губ и выдохнул дым.

— А для вас разве нет? — увидев, что Норд еле заметно качнул головой, я повернулась к Помпею. — И для тебя?