– Обещайте, Уолтер! – послышался голос из толпы.

– Обещаю вам.

– Больше мне ничего не надо. Теперь, батюшка, исполните ваши обязанности и займитесь моими товарищами.

Священник подошел к обоим матросам. Во время предыдущего разговора на них перестали обращать внимание и теперь увидели, что Фид сидит на палубе с расстегнутым воротом, с веревкой на шее и с трогательной нежностью поддерживает голову почти бесчувственного негра, которую он положил к себе на колени.

– Этот, по крайней мере, уйдет от злобы своих врагов, – сказал священник, взяв мозолистую руку негра. – Конец его страданиям близок. Друг мой, как зовут вашего товарища?

– Не все ли равно, как звать человека, который готовится умереть? – ответил Фид, печально понурив голову. – Он был записан в корабельных книгах под именем Сципиона Африканского, родом из Гвинеи. Зовите его Сципионом, если угодно, он вас поймет.

– Был ли он крещен? Христианин ли он?

– Если он не христианин, так кого же тогда считать им? – ответил с досадой Фид. – По-моему, всякий человек, который защищает свое отечество, добрый товарищ и не трус, настоящий святой. Послушай, дружище, дай-ка руку батюшке, чтобы доказать, что ты христианин. Час тому назад он живо сделал бы это, а вот до чего можно довести даже гиганта!

– Он скоро умрет. Должен ли я прочитать отходную?

– Ничего я не знаю, – сказал Фид, глотая слова и произнося многозначительное «гм…». – Когда осталось так мало времени, чтобы думать о своих грехах, пусть он говорит что хочет. Может быть, он вздумает сказать что-нибудь своим африканским друзьям; конечно, нам тогда придется отыскать человека, который передал бы это поручение… А? Что ты сказал, дружище? Видите, его мысли начинают проясняться.

– Мистер Фид, взять ожерелье, – пролепетал негр.

– Да, да, – сказал Ричард, стараясь прочистить горло и свирепо оглядываясь по сторонам, как бы ища, кому излить свое горе. – Да, да! Будь спокоен, Гвинея, все будет сделано. Могилой тебе будет море, и тебя похоронят как христианина. Все твои поручения будут исполнены. Много ты видел гроз на своем веку, и не раз ураган свистел над твоей головой. Может быть, ты и не испытал бы всего этого, если бы кожа твоя была другого цвета. Бывало, я дразнил тебя твоей чернотой и хвастался перед тобой своим белым цветом, но теперь от всей души прошу Бога простить меня, а ты, я знаю, простишь наверняка.

Негр сделал слабую попытку приподняться; рука его искала руку товарища, и он сказал:

– Мистер Фид просит прощение бедный негр! Господин на небе все прощать. Не думать больше об это!

– Вот это я называю быть великодушным, – сказал растроганный Ричард. – У нас с тобой еще много счетов. Помнишь, ты как-то вытащил меня из воды и вообще оказывал мне много услуг? Благодарю тебя за все! Кто знает, придется ли нам когда-нибудь плыть на одном корабле?

Умирающий сделал едва заметный знак, и матрос остановился, пытаясь понять его. Так как он в совершенстве знал характер негра, то, казалось, без труда понял его и ответил:

– Ладно, ладно, очень может быть. Я и в самом деле думаю, что на небе размещают людей в таком же порядке, как и здесь, на земле. Мы с тобой, наверное, встретимся, хотя ты и отплываешь первый. Не беспокойся насчет сигналов, я сейчас же узнаю тебя. Не забудь и мистера Гарри, мы отплываем с ним вместе, так что я уверен, что попаду на настоящую дорогу…

– Все это греховные мысли, которые только повредят тебе и твоему товарищу! – сказал священник. – Вы должны возложить надежду не на вашего офицера, а на…

– Постойте, – прервал Уайлдер, – негр хочет что-то сказать мне.

Сципион смотрел на своего офицера и снова сделал слабую попытку протянуть руку. Уайлдер быстро подал ему свою, и негр поднес ее к своим губам. Затем он вытянулся и упал, хотя угасавший взор все еще был устремлен на любимого господина, который всегда так хорошо обращался с ним.

Вокруг снова раздался возмущенный ропот.

– Надо покончить с ними! – закричал кто-то. – Труп – в море, а живых – на мачту!

– Как бы не так! – вскричал Фид с такой силой, что все на минуту остолбенели. – Посмейте только бросить в воду моряка, глаза которого еще не успели закрыться и голос которого еще звучит в ушах товарищей! Вы думаете, что так легко уметь связать, неуклюжие черти. Так вот же вам все ваши узлы и веревки.

Говоря это, старый матрос напряг все силы и разорвал веревки, которыми были связаны его руки, затем быстро приподнял тело негра и прижал его к себе.

– Кто из вас может похвалиться такой силой и ловкостью, какими обладал мой Сципион? Кто из вас делился когда-нибудь со своим больным товарищем последним куском или нес службу за ослабевшего? Ну, теперь тяните веревку и благодарите небо, что честные люди сегодня находятся в том положении, которое заслужили вы, висельники этакие!

– Кончайте! – закричал Найтингейл, сопровождая свои слова резким свистком дудки. – Им давно пора отправиться на небеса!

– Остановитесь! – вскричал священник, вовремя схватив веревку, которую готовились уже дернуть. – Умоляю вас именем Того, у Которого каждому из вас придется в свое время просить пощады и прощения, подождите еще минуту. Что значат эти слова? Кажется, глаза меня не обманывают: «Арк из Линнхейвена»?

– Да, да, – сказал Ричард, оттягивая веревку, чтобы иметь возможность свободнее говорить, и положил в рот остававшийся у него табак. – Вы ведь известный ученый, поэтому ничего нет мудреного, что так быстро разобрали слова, нацарапанные непривычной к этому делу рукой.

– Но что они значат? И почему они написаны на вашей коже? Подождите! Люди, чудовища, дьяволы! Неужели вам жаль подарить человеку, который должен умереть, одну минуту драгоценного времени? Оно так дорого в момент, когда нам приходится расставаться с жизнью!

– Остановитесь на минуту! – послышался глухой повелительный голос сзади.

– Что значат эти слова? Я спрашиваю вас, – повторил священник.

– Это ни более ни менее как выдержка из корабельного журнала, где записано одно обстоятельство, которое теперь не имеет никакого значения, так как те, кого оно касается, отправляются в последнее плавание. Негр сказал об ожерелье, но он думал тогда, что я могу оставаться в гавани, а он поплывет между небом и землей к последней пристани.

– Что все это значит? – раздался тихий, дрожащий голос миссис Уиллис. – К чему все эти вопросы? Неужели предчувствие не обмануло меня и что-то говорит здесь о кровных узах?

– Успокойтесь, сударыня! К чему волновать себя раньше времени?! Арк из Линнхейвена – название поместья моего близкого друга, и там-то я получил и сдал на корабль сокровище, которое вы мне доверили, но…

– Говорите! – вскричала она, бросаясь как сумасшедшая к Уайлдеру. Схватив веревку, которая минуту тому назад туго охватывала его шею, она с необычайной для женщины ловкостью развязала ее. – Так это было не название корабля?