Савченко, вскинув «БСК», снял еще двух боевиков, прекратив попытки наступающих обойти Секача. Но время опять его поджимало, второго шанса судьба не даст, он это понимал. Выбравшись из своего укрытия, Виктор пополз к позиции, которую занимал Ковбой. Второй снайпер лежал на левом боку, поджав под себя окровавленную культю. Глаза его были мутными от боли, как у сонной рыбы, а губы от потери крови приобрели фиолетовый оттенок.

— Трудно управляться с автоматом одной рукой, — увидев Стрелка, прошептал Ковбой пересохшим ртом.

— Ничего, дружище, все дело в сноровке, — попытался успокоить раненого Виктор. — Вот только доберемся до своих.

Ухватив Ковбоя за разгрузочный жилет, он потащил товарища в направлении тропы. За их спинами еще гремел бой, трещали автоматные очереди, гулко ухали гранатные разрывы. Только с каждой секундой интенсивность боя становилась все слабее и слабее. У пытавшихся оторваться диверсантов оставались считанные минуты…

— Их двое, и один к тому же тяжело ранен, — склонившись над тропой, сообщил проводник. Его заскорузлый палец с черной каемкой под ногтями сковырнул утрамбованный кусок дерна, густо пропитанный кровью. — Эти двое пошли на восток, остальные уходят на север, — закончил следопыт и вопросительно посмотрел на командира.

Темные глаза Зелимхана дрогнули, морщины стали глубже, губы изогнулись в иронической ухмылке.

— Гяуры лукавят, надеются обвести нас вокруг пальца. Только они, наверное, забыли, что вокруг наши горы и мы их знаем лучше, чем они свои убогие квартиры. Мы возьмем их жизни, все до одной. — Пожилой чеченец уставился на своих людей, остановившихся чуть позади. — Сулейман, бери своих людей и принеси мне эти бестолковые головы.

Сулейман, угрюмого вида мужчина с угловатым лицом, одетый, как и большинство боевиков, в пестрый камуфляж, и со свисающим с пояса родовым кинжалом в серебряных ножнах, в знак почтения и в то же время с достоинством, медленно склонил голову…

Савченко уже не помогал идти Ковбою, он взвалил его плечи и нес на себе. Из-за большой потери крови раненый снайпер не мог передвигаться самостоятельно, силы таяли с каждой минутой. Погони Виктор не слышал он просто почувствовал опасность всем своим существом. Когда долгое находишься под гнетом смерти, ее приближение чувствуешь так, как сломанные когда-то кости реагируют на надвигающуюся грозу. Погоня была совсем рядом и ни оторваться от нее, ни тем более спрятаться от преследователей не было никакой возможности.

Оставалось только одно — достойно умереть. Виктор остановился в тени раскидистого молодого ду ба, опустил на землю бесчувственное тело Ковбоя и огляделся, оценивая окружающий пейзаж. Молодые деревца растущие на склоне горы, никак не могли служить надежной защитой от пуль, хотя в принципе укрыть бойца могли. Тропа, вьющаяся под гору, тоже не обещала спасения. В общем, место оказалось не самое лучшее для засады.

«За отсутствием гербовой бумаги можно писать и на простой», — неожиданно мозг Виктора выдал любимую поговорку отца из далекой безоблачной юности, когда он так любил мамины пироги и путешествия по Интернету. «Как же давно это было», — со вздохом подумал Виктор, эмоции уже давно отошли на задний план, выставив впереди одно только желание — подороже продать свою жизнь. «Если место для засады неудачное, значит, «чехи» тоже не будут ожидать здесь нападения», — решил Стрелок.

Оттащив в кусты Ковбоя, он забрал его автомат и единственную гранату. У покосившейся березы быстро соорудил самострел, в развилку между ветками вставив «АКМ», нацеленный на тропу. Петля из тонкой лески затянулась на стальной дуге спускового крючка, потом, переброшенная через ствол березы, была крепко привязана к стволу молодого орешника. Опытный глаз моментально обнаружит растяжку, но задача самострела заключалась не в удачном выстреле, а в том, чтобы задержать преследователей даже на короткое время. После чего Виктор имеющиеся в наличии три ручные гранаты стянул лентой скотча, выдернул предохранительные кольца и под скотч сунул конец бикфордова шнура, рассчитанный на тридцать секунд горения. Этот «сюрприз» он установил между ветками молодого дуба.

Вскоре появились и преследователи, их было семеро, и в их движениях, в том, как они оглядываются по сторонам и держат свое оружие, угадывалось, что это весьма опытные бойцы. Но семеро — это не особо много, тем более, когда ты сам не пальцем деланный, да еще и не бежишь от них сломя голову, а ожидаешь приближения, и потому первый ход за тобой.

«Потанцуем еще», — неожиданно со злостью подумал Стрелок. Бесшумно вспыхнув, одноразовая зажигалка подожгла отрезок бикфордова шнура, который начал гореть со злобным шипением. Виктор резко отпрянул и растворился в ближайших кустах, в полусотне метров от этой закладки у него была облюбована стрелковая позиция.

Прозрачную нить лески, тянущуюся от самострела, боевики заметили уже у самых ног. Впереди идущий остановился и резко поднял вверх левую руку — знак опасности. Следующая за ним группа замерла, и как по команде боевики заняли круговую оборону. Кое-кто даже опустился на одно колено, так быстрее падать на землю. Изучение закладки заняло несколько секунд, боевик приблизился к березе и оглядел самострел. Трогать автомат не стал, как и снимать леску со спускового крючка, мало ли какие сюрпризы там запрятаны. Не обнаружив больше ничего опасного, боевик махнул своим товарищам рукой, обозначая движение в сторону от тропы. Группа преследователей снова бросилась в погоню, но как только они поравнялись с молодым дубом, как бикфордов шнур пережег ленту скотча и три взведенные гранаты упали к ногам боевиков.

— Алла… — успел закричать кто-то из чеченцев, остальные бросились врассыпную. Только слишком уж мало было им отведено времени, и слишком неудобным оказался для спасения рельеф. Тройной взрыв больно ударил Виктора по барабанным перепонкам, но его ловушка сработала на все сто. Двое окровавленных боевиков распластались на земле без каких-либо признаков жизни, еще один стоял на коленях, держась обеими руками за лицо и сотрясая воздух надрывным воем.

Стрелок вскинул свой бесшумный карабин и последним патроном оборвал мучения раненого, чтобы больше не мать о нем в горячке боя. Оставалось еще четверо, которым ой как не терпелось снять с диверсантов шкуру, и желательно заживо.

Четверка моджахедов моментально перегруппировалась и дружно бросилась в атаку. Они знали, что им противостоит всего лишь один спецназовец, потому что второй тяжело ранен. И даже если он в состоянии стрелять, то вряд ли прицельно и уж наверняка вряд ли он сможет передвигаться. А потому в ближайшие минуты все будет окончено.

В атаку боевики бросились довольно грамотно, двое остались прикрывать, а вторая пара, петляя между деревьями, побежала вперед, тем самым выманивая на себя диверсанта.

Виктор плотно прижал к плечу автоматный приклад и, совместив прицельную планку и рисочку мушки на сером силуэте бегуна, плавно потянул за спусковой крючок.

Короткая очередь хлестнула чеченца по ногам, и он покатился кубарем по земле. Превозмогая боль, попытался перевернуться на живот, чтобы ответить прицельным огнем на огонь, но не успел. Вторая очередь разворотила ему череп.