Не веря своим ушам, Фейт с сомнением смотрела на Моргана. Его силуэт темнел на фоне зеленой листвы и блестевшего на солнце ручья. Морган всегда держался прямо, но сейчас в его напряженной спине и сжатых кулаках угадывалось мучительное ожидание.

— Ради себя, Морган, я не стала бы ничего требовать. Но я должна защитить Джорджа. Ты же не хочешь, чтобы он узнал, что его отец — преступник?

— Конечно, нет. Но если я смогу очистить свое имя от этого клейма, ты позволишь мне остаться?

Глаза его потемнели, крепко стиснутые челюсти свидетельствовали о внутренней борьбе, но Фейт была не в силах ему помочь. Это решение он должен принять сам. Однако крохотная искорка надежды вспыхнула в ее сердце. Поднявшись с одеяла, она шагнула к нему и протянула руку.

— Я не знаю законов, Морган. Я всего лишь хочу уберечь нашего сына от позора. Если ты пообещаешь мне это, я разрешу тебе его навещать.

Морган схватил ее за руку и привлек к себе, повинуясь потребности, не подвластной логике и рассудку. Фейт недолго сопротивлялась и оказалась в его объятиях. Он ощущал биение ее сердца, мягкость упругой груди, прижимавшейся к его телу, упивался ее пьянящим запахом. Склонив голову, он коснулся губами ее волос.

— Я пообещал бы тебе солнце, луну и звезды, будь это в моей власти. Но я не стану давать лживых обещаний, моя фея. Только те, которые в состоянии выполнить. Обещаю никогда не причинять вреда тебе и нашему сыну. Не опорочить имя, которое ты носишь. Полагаю, я сделал достаточно, чтобы призраки моего отца и брата успокоились в своих могилах. Если ты простишь меня, я готов забыть о прошлом во имя будущего. Разве твоя религия не учит прощать заблудшие души? Скажи, что тебе нужно для счастья, и я с радостью посвящу остаток жизни исполнению твоих желаний.

Прильнув щекой к его груди, Фейт отдалась во власть ласковых прикосновений и проникновенных слов, изгонявших боль, так долго гнездившуюся в ее душе. Она знала, как тяжело дались ему эти обещания. Но знала также, что он их сдержит, чего бы это ему ни стоило — даже если придется отказаться от мести. Ее пугала цена, которую надо будет заплатить, но надежда уже пустила корни в ее сердце:

— Чтобы быть счастливой, мне достаточно знать, что тебе ничто не угрожает, Морган. Чего еще мне желать? Ты хоть представляешь, сколько ночей я провела без сна, гадая, где ты, что с тобой, жив ли ты? Такой пытки врагу не пожелаешь. Я не хотела бы снова пережить этот кошмар.

Морган приподнял ее подбородок и заглянул в серые глаза. Ее тело казалось таким податливым в его руках, что он не мог не попросить о большем. Надо быть дураком, чтобы не попытаться.

— Я прочитал твою записку, Фейт. Это правда, что там написано? Ты можешь простить, меня? И дать мне шанс все начать сначала?

В его потемневшем взоре мерцали золотистые искорки, и Фейт невольно залюбовалась его смуглым лицом, обрамленным черными завитками волос, выбившимися из-под стягивающей их ленты. Ей нравились его решительный подбородок и крепкая шея, нравилось, как его большие ладони гладили ее спину, нравилось прикосновение его твердых мускулов, прижимавшихся к ее телу. Ей нравилось в этом мужчине все, включая его грехи и преступления. Наверное, она и сама стала грешницей, но тут уже ничего не поделаешь. Фейт коснулась его сурово сжатой челюсти.

— Правда, Морган, все до последнего слова. Иначе я не была бы сейчас здесь, с тобой. Я твоя жена, Морган. Я принесла супружеские обеты перед Богом, даже если тот, кто принимал их, не был его служителем. Я всегда считала себя твоей женой. Ни о ком другом и не помышляла.

Глубоко пораженный, Морган схватил ее за плечи и отстранил от себя.

— Ты не обязана жертвовать собой из-за нелепых клятв, произнесенных перед шарлатаном в сутане. Я не собираюсь лишать тебя счастья. Здесь у тебя есть будущее, которого я не в состоянии тебе предложить. Проклятие, малышка, я пытаюсь проявить благородство, предоставив тебе свободу. У тебя тут целый выводок ухажеров, более подходящих, чем я. Признаюсь, я с удовольствием разорвал бы твоего избранника на части, но я и без того причинил тебе немало страданий. Не будь дурочкой, милая. Ты ничем мне не обязана. Прими от меня этот последний дар, пока я еще в силах отпустить тебя.

Эти страстные слова совсем не походили на те, которые Морган нашептывал ей, когда они занимались любовью. Они были подобны закаленной в огне стали, способной разить и защищать, в зависимости от того, куда она направлена. В изумлении Фейт уставилась на искаженное мукой лицо Моргана и прочитала правду в его напряженных чертах и пылающем взгляде. Радость вспыхнула у нее в крови и растеклась по жилам.

— Ты болван, Морган де Лейси, — мягко произнесла она и сердито продолжила: — Мне что, стукнуть тебя по голове, чтобы ты, наконец, прозрел? Ты плут и мошенник, Морган. И заслужил повешения за свои делишки. Будь от этого хоть какой-то прок, я бы стукнула тебя снова. Но ты мой плут и мошенник, и я не желаю никакого другого. Неужели ты думаешь, что хоть один из здешних мужчин может занять твое место? Я говорю это не для того, чтобы польстить твоему непомерному самомнению. Можешь объявить наш брак не действительным. Можешь отправляться куда угодно и искать себе другую жену, если хочешь. Но ради Бога, Морган, не предлагай мне сделать то же самое! Я замужем. Мне не нужен другой муж. Мне вполне хватает хлопот с тем, что у меня уже есть.

Губы Моргана дрогнули и расплылись в широкой ухмылке, когда Фейт свирепо уставилась на него, завершив свой гневный монолог.

— Да уж, — согласился он, поддразнивая ее. — Лучше тебе отказаться от этого недоумка. Если бы он любил тебя, сам убрался бы куда подальше, да не тут-то было. Этот эгоистичный ублюдок способен думать лишь о твоих сладких губках и о том, как давно он их не целовал. Что ж, его можно понять. Зачем искать на стороне то, что уже имеешь под рукой?

У Фейт перехватило дыхание при виде пламени, вспыхнувшего в его глазах. Это была совсем не та реакция, которой она добивалась. Но когда Морган снова привлек ее в свои объятия, она почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Поцелуй распалил знакомый огонь, только усилившийся за время разлуки. Руки Фейт обвились вокруг его шеи, я она прижалась к нему всем телом. Морган напрягся и сделал попытку отстраниться, но было слишком поздно. Огненный смерч закружил их, и Моргану ничего не оставалось, как опуститься на одеяло, увлекая Фейт за собой.

Они вернулись к тому, на чем остановились несколько месяцев назад. Фейт почувствовала, что ее лиф разошелся, и с радостью выгнулась навстречу большой ладони, скользнувшей в вырез ее платья. Морган не спешил, познавая новую полноту ее округлившейся фигуры, прежде чем накрыть губами затвердевший сосок. Сознание, что они сотворили сына, потрясло обоих, связав прочнее, чем прежде, и когда он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, Фейт чуть не заплакала от нежности, светившейся в его глазах.

Морган снова приник к ее губам, не переставая ласкать упругие холмики. Он ощутил вспышку радости, когда пальцы Фейт принялись лихорадочно расстегивать его жилет и рубашку.