- Что ж нам-то останется?

- Может, и мало что. А может, и вовсе ау. Все равно часть разворуют. Но если что останется, с того заново и стартуем. Хотя, конечно, такой махины, как теперь, нам с тобой больше не поднять. Так что об амбициях твоих имперских можно будет забыть. Ну, каково?

- Веселенькая, нечего сказать, перспективка, - пробурчал Второв.

- Другой не дано. Так что скажешь?

- Что тут скажешь. Пока есть шанс, надо пробовать. Завтра встречусь с Гуревичем.

Борис Семенович Гуревич, пыхтя от ранней одышки, перекатывался меж дубовых сводов "Бурыкинских палат", от которых успел отвыкнуть. Второв, как всегда, опаздывал. Но сегодня это не вызывало у заместителя председателя Центробанка внутреннего протеста. Гуревич и сам радовался случаю оттянуть встречу. Второва со всеми его взбрыками он продолжал любить. Даже несмотря на последнюю его выходку в Центробанке, после которой Гуревичу пришлось поспешно закрыть все счета в "Возрождении". К тому же то, как держал удар Второв, не могло не вызывать уважения. Он, единственный, боролся. В своей неуступчивости напоминал не знавшего поражений боксера, которого, вопреки всем правилам, прямо на ринге на глазах у публики мордует банда громил. И требуется от него только одно - лечь и признать поражение. И не оставлено ему другого выхода. Но всякий раз, пропустив очередной хук, он снова и снова поднимается. Да и название "Возрождение" не стало для Гуревича пустым звуком. Конечно, власть засасывает, но иногда мечталось сойтись опять где-нибудь в девяносто третьем с тем же Второвым, Керзоном, Забелиным, Савиным и окунуться в прежнее братство.

Впрочем, всё это неуместная сейчас лирика. Предстоял жесткий неприятный разговор, и Гуревич вновь подобрался.

Сверху послышались гулкие шаркающие звуки - должно быть, спускался поприветствовать гостя метрдотель. Интересно, узнает ли? Лицо Гуревича невольно размягчилось, он даже чуть развел руки, собираясь обнять старика. Сердце его ухнуло вниз. Перед ним появился ссутулившийся, смертельно уставший человек. И человеком этим оказался Владимир Викторович Второв.

- Что, не узнаешь? - Второв пожал протянутую руку. Усмехнулся. - Спасибо хоть, что не отказал.

- Полно тебе, Владимир Викторович. Опять, вижу, немножко приболел. Не почка, часом?

- Другие органы, - Второв с усилием отодвинул тяжелое кресло, медленно осел в него. - Велел своим ждать наверху. Чтобы без свидетелей. Или все-таки пообедаем?

- Нет, нет. Я ненадолго. Через три часа должен быть в Минэкономики.

- Да. У всех дела. Слышал, тебя на первого зама выдвигают? Это ты молодец.

- С твоей легкой руки.

- Помнишь еще. А вот многие поспешили забыть. Скажи, поможешь?

- В чем? - под его прямым взглядом Гуревичу стало неуютно.

- Знаешь, в чем. И все знают! Только морды в столы упирают. Но вы же Центробанк. У вас на глазах в одночасье всю систему, что десять лет отстраивали, смели к чертовой матери. Вы сами в колокола бить должны. К президенту прорываться. А я какую неделю валяюсь у ваших ног чуть ли не с челобитной. Да черт с ним, с президентом этим непросыхающим! Вот реальные расчеты. Если сегодня вы мне вернете хотя бы двести миллионов долларов из моих же резервов, то я собью ажиотаж вкладчиков, проведу неотложные платежи и запущу банк. А это тысячи забуксовавших предприятий, миллионы людей, что в полной панике. Избирателей, если больше нравится. И тебе нечего сказать?

Гуревич облизнул бледные губы. Помолчал, пытаясь подобрать нужную формулировку. Но не нашел:

- То же самое я говорил два часа назад.

- Ты? - заинтересовался Второв. - И кому?

- Сегодня рано утром состоялось экстренное правление "По вопросу оказания поддержки системообразующим банкам".

- И что ж нарешали? - тон его не оставлял Второву надежды.

- Вот копия проекта решения. Специально для тебя захватил.

Второв жадно взял сложенный вчетверо лист бумаги, придвинул к самым глазам.

- Этому?! - с прежней силой взревел он. - Да он же и так всё село разворовал. И в эту-то прорву еще триста миллионов долларов? О чем же вы думаете-то?!

Второв требовательно придвинулся к Гуревичу, но тот поспешно поднялся, отошел к столу:

- Я, пожалуй, кофеечку выпью.

- Понятно. Стало быть, очередной откат, - расшифровал молчание зампреда Второв. - Страна сотрясается, а они знай откатывают. Просто ума не хватает объять. Да разве сами-то не на этой же земле живете?!

- Тебе налить?

- Помнишь, может, в детстве фильм такой приключенский прошел на экранах? "Золото..." какое-то. Там герои дорвались до золотых россыпей и набивают карманы. Вдруг землетрясение началось. Скалы содрогнулись. А они - набивают. Уже обрушилось все и спасения нет и сами это видят...

- И все-таки загребают. - Гуревич подошел с чашкой кофе. - Я чиновник, Владимир Викторович. Снизу мои возможности кому-то кажутся безграничными. А на самом деле выделен мне участок, его и окучиваю. И делать это мне дозволят, пока правила игры соблюдаю.

- А правила не ты устанавливаешь, - насмешливо посочувствовал Второв. - От всех одно и то же. Как денег выцыганить, так каждый таким крутым себя выпячивает, а как помочь - сразу мышкой бессильной прикидывается.

Побледневший Гуревич, боясь сорваться, изо всех сил сжал чашку.

- После правления, Владимир Викторович, я имел разговор с Самим. Попросил об аудиенции. - Он отставил чашку, медленно вытер губы салфеткой. - Вышел с предложением взять "Возрождение" под непосредственный контроль ЦБ. Финансировать под залог пакета акций и использовать отлаженную расчетную систему и разветвленную филиальскую сеть.

- Другими словами, на основе "Возрождения" возобновить банковское обращение, - быстро отреагировал Второв. - Очень неплохая мысль! Очень, очень толковая. Потом к нам прицепить другие здоровые банки и - все еще можно поднять! Мы готовы передать контрольный пакет государству.

- Предложение признано нецелесообразным, - холодно оборвал Гуревич.

Он отвернулся, чтобы не видеть сгорбившегося при очередном ударе Второва.

- Так куда же вы меня толкаете? Сливать, как другие, активы?

- Даже это не получится, - печально произнес Гуревич. - Банк приговорен, Владимир Викторович. Подняться ему не дадут. Прости, но есть установка.

Второв припомнил диктофонную запись, горько усмехнулся, - получается, не так уж привирал Снежко.

- Стало быть, установки Центральному банку России теперь спускает Онлиевский?

- Так ты знал?! - живо отреагировал Гуревич. Не дождавшись ответа, вытер салфеткой вспотевшее лицо. - Спускают сверху. От первого лица. А что там у них меж собой?... Полагаю, тебе надо встретиться с Онлиевским.

- Полагаете, стало быть? И зачем?