— Может быть, потому, что он значит для тебя больше, чем ты сама себе можешь признаться? Может быть, то, о чем ты споришь, для тебя гораздо важнее, чем ты думаешь? Он ставит свою жизнь на карту, чтобы испытать для тебя этот самолет. Такое доверие — самой высшей пробы. Ты должна быть уверена, Сойер.

— Я уверена, бабушка. Но столько может еще возникнуть всяких каверз. Я могла бы все перепроверить сто раз до воскресенья, а забарахлит какая-нибудь мелочь, и жизнь Рэнда может повиснуть на волоске.

— От тебя зависит, чтобы ничего не забарахлило.

— Какая ужасная ответственность. Иногда, бабушка, у меня возникает такое чувство, будто мне сто лет. Я рада, что Рэнд приезжает. Хоть ненадолго мне нужно знать, что я из себя представляю. Он мне небезразличен, бабушка, может быть, слишком небезразличен. Мы переписываемся, ты знаешь, и часто говорим по телефону.

— На днях приезжает Тэд, — сообщила Билли. — Может быть, даже завтра, если все уладится.

— Когда вы поженитесь?

— Как только этот самолет пройдет летные испытания. Мы поедем в Гонконг и, если испытания пройдут хорошо, свяжем себя, как говорится, узами брака.

— Я так рада за тебя. Всю жизнь ты оставалась камнем преткновения. Дедушка, наверное, чувствовал себя победителем, когда подцепил тебя.

— Я всегда так считала, — засмеялась Билли. — Пора спать. Тебе рано вставать, а мне нужно выспаться, чтобы быть красивой.

* * *

Два последующих месяца были самыми счастливыми в жизни Билли. Она влилась в семью Хасегава и наслаждалась ласковым приемом. Тэд использовал свой отпуск и навещал ее по нескольку раз на день, делая счастье полным и совершенным.

Отами и Билли наблюдали за расцветом любви между Рэндом и Сойер. Любому, кто пригляделся бы к девушке, стало ясно, что долг по отношению к мечте ее деда стоял на первом месте. Рэнд, казалось, понимал это… пока что.

Все они сидели в столовой и пили кофе с пирожными. Испытательный полет, только что сообщила им Сойер, был назначен на 31 марта, последний день последнего месяца, обозначенного инвесторами как предельный для получения готового продукта — конечного результата, с которым они могли выходить на рынок. Рэнд хмурился, Сойер глядела мрачно, а Райли сидел, подперев голову руками. Старший Хасегава скользнул взглядом по молодым людям и перевел глаза на Билли. Он явно хотел знать, в чем состоит проблема.

Вдруг Рэнд заговорил:

— Говорю тебе, Сойер, угол в шестьдесят градусов слишком большой. Или ты уменьшаешь его до пятидесяти пяти градусов, или ищи себе другого летчика-испытателя. Я для тебя на многое готов, но расставаться с жизнью не хочу.

— А я говорю, шестьдесят градусов — один из исходных расчетов дедушки, — горячо спорила Сойер. — Я живу уже два года с мыслью об этом самолете и знаю, что делаю. Остальные согласны. Только ты один сомневаешься.

— Пусть только я сомневаюсь, но лететь на этой птичке придется мне одному, и я хочу вернуться назад целым и невредимым. Пятьдесят пять градусов!

— Нет! Мы теряем эффективность.

— Да!

Сойер встала и обошла стол, остановившись перед Рэндом.

— Ты считаешь, что я позволила бы тебе лететь, если бы сомневалась хоть на йоту?.. Ладно, чертов англичанин. Ответь мне — но сначала ты должен кое-что знать: я люблю тебя. А теперь подумай как следует и дай ответ.

Глаза у Билли широко раскрылись. Она никогда не видела Сойер такой непреклонной. Отами покусывала ногти, а Садахару уставился на безупречно белую скатерть. Только Райли во все глаза смотрел на молодую пару.

Рэнд лихорадочно думал, снова и снова вспоминая расчеты. Дважды он хмурился. Пронзительный, требовательный взгляд Сойер побуждал принять немедленное решение. Сомнения следовало прятать. Сойер проявляла упрямство не ради упрямства. Взгляд у нее стал уверенным и ясным. Рэнд кивнул и был вознагражден крепким объятием.

— Ты меня не разыгрываешь, а? Ты знаешь, я права. Не допускаю никакой случайности, ничего не ставлю на кон. Никогда я не стану играть твоей жизнью, Рэнд, ни за что. Скажи, что доверяешь мне, доверяешь тому, что я делаю, — бурно требовала Сойер.

Рэнд снова кивнул, не в силах говорить. Никто из них не заметил, что остальные встали из-за стола. Позднее в холл влетела Сойер, чтобы позвать всех обратно в столовую.

Сойер стояла рядом с Рэндом. Выражение глаз у нее было виноватым.

— Мистер Хасегава, самолет не будет готов к тридцать первому марта. Нам нужен еще один день, может быть, два. Что это будет значить для ваших людей?

Как бы хотелось Сойер избежать необходимости приносить извинения. Все они так старались, но выбились из графика. Один день, два дня, какая разница? Большая, если верить инвесторам. В соответствии с контрактом последний день марта был днем испытания… или потери всего. А контракт есть контракт. Если апрель наступит, а проект не будет завершен, контракты окажутся нарушены.

— Я не могу требовать от людей больше того, что они могут дать. Подойти так близко, зайти так далеко и не суметь…

— Дедушка, сделай что-нибудь, — воскликнул Райли. — Придумай что-нибудь.

Старший Хасегава ласково положил руку на плечо внука:

— Это не в моей власти, внук мой.

— А я не верю, папа. Должна оставаться возможность. Ты всегда был лучшим отцом и всегда находил лучшее решение для каждого. Сейчас мы не можем все потерять. — Отами заплакала, цепляясь за отца. — Пожалуйста, придумай что-нибудь.

— Нам нужен всего лишь один день, всего лишь двадцать четыре часа — и все, — по-детски умолял Райли.

— Довольно! Я подумаю, но ничего не обещаю, — сухо заявил японец и вышел из комнаты.

— Почему у меня такое чувство, будто я потерпела неудачу? — плакала от отчаянья Сойер.

— Ты не потерпела неудачу. Так сложились обстоятельства. Ты все проделала великолепно, — преданно утешал Рэнд. Остальные выразили свое согласие с его словами. — Пошли обратно в ангар. У нас полно дел. Сегодня вечером никто не пойдет домой. Бригада будет спать на месте и работать в три смены.

Билли тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками. Нет, не могли они потерять все сейчас. Отами обняла ее за плечи. Райли сел напротив.

— Дедушка найдет способ. Знаю, найдет.

— Мой отец исключительный человек, мама Коулмэн. Если это в пределах человеческих возможностей, то он найдет выход. Все мы должны надеяться на лучшее.

Билли кивнула.

В оставшиеся дни все работали не покладая рук. Приехал Тэд, чтобы предложить свою помощь. Сейчас Билли видела его редко, и он так уставал, что она могла лишь поцеловать его в щеку и укрыть одеялом, пока он спал после своей смены. Все силы были отданы мечте. Ничто больше не имело значения.

Последний день марта наступил слишком быстро. Сойер ходила с красными от слез глазами. Рэнд выглядел расстроенным. Казалось, все двигались в замедленном ритме. Так подумала Билли, когда вошла в ангар, чтобы отыскать внучку.