Лошади, лишившиеся всадников, разбежались, пешие тугары шатались и падали. Кубата увидел, как обезумевшая от страха лошадь тащит по дороге безжизненное тело Магту. Еще один громоподобный раскат, и еще больше упавших.

Внезапно из леса раздался дикий пронзительный крик. Из темноты высыпало целое полчище скота, вооруженного гремящими палками, к которым были прикреплены конусообразные клинки, но самым ужасным было то, что они шли, сохраняя строй. На опушке они остановились, первый ряд встал на колени и протянул вперед свои палки. Опять раздался грохот, дым и огонь заполнили все пространство, и те немногие тугары, которые повернулись, чтобы атаковать стрелявших, попадали на землю. Окаменев, Кубата смотрел на происходящее, не зная, что предпринять. Первый ряд нападавших стал разворачиваться, а впереди на дороге появился еще один ряд с оружием наперевес, их острые клинки блестели на солнце. В центре этого ряда он увидел три большие металлические трубы, установленные на тележках между колесами.

«Они сражаются организованно», — подумал Кубата с изумлением.

Еще одна вспышка огня, и что-то странно просвистело мимо его уха. Сзади раздался грохот, и, оглянувшись, Кубата увидел, как там, где он был всего минуту назад, гибнут его воины.

Пришпорив коня, он галопом помчался по дороге. Прямо перед собой он увидел, как кто-то в синем появился из леса и направил на него свое оружие. Кубата низко пригнулся к холке и опять услышал свист возле уха. Выхватив меч, он промчался мимо этого синего; рука его дрогнула при столкновении меча с плотью, но он даже не обернулся.

Наконец лес остался позади. Его войско тянулось обратно к деревне. За спиной послышался еще один раскат грома, а возле деревни расцвели два огромных огненных цветка.

Вокруг творилось нечто невообразимое. Он с трудом пробирался сквозь толпу своих воинов, пытаясь восстановить порядок. Некоторые из них вытащили наконец свои луки и стали стрелять в лес, пытаясь отразить атаку.

Опять вспышка, и опять попадали тугары. Тот разведчик, который совсем недавно с таким презрением говорил с ним, стоял посреди дороги возле своего павшего коня.

— Но это же только скот! — в отчаянии прокричал разведчик, когда Кубата приблизился. Какое-то мгновение он испытывал желание ударить этого остолопа, но вместо этого он протянул руку и посадил воина в седло позади себя. Они проскакали по деревне, мимо дома, загоревшегося от этого странного огня, посланного сюда скотом.

За деревней Кубата развернул коня, с ужасом глядя на ковер из мертвых и умирающих и на своих воинов, которые беспорядочной толпой двигались на север.

— Как это может быть, Кубата? — раздался слабый голос разведчика.

— Похоже, скот научился сражаться, — мрачно ответил старый воин.

Он смотрел, как из леса вышла линия в синем и одновременно слева от них выбежали, взволнованно крича, существа, похожие на русских крестьян.

Кубата понял, что сейчас он ничего сделать не может. Если начать сражение, то, возможно, удастся убить некоторых из них — но ради чего? Понаблюдав за тем, что происходило вокруг него, он принял решение. Да, скот одержал свою первую победу, но больше ему таких легких побед не видать.

От толпы одетых в синее солдат отделился всадник. Он сделал знак своим подчиненным и оглянулся на Кубату.

Должно быть, это он, их предводитель, подумал Кубата мрачно. Не такой серьезный противник, как тугарин, но сражаться умеет.

Привстав в стременах, Кубата поднял руку и издал свирепый вопль.

На другой стороне поля тот, в синем, поднял руку в ответ.

— Мы едем домой, мой глупый разведчик, — сказал Кубата угрюмо, — но когда мы вернемся, то уже не будем больше думать, что это всего лишь скот.

Эндрю смотрел, как тугарин развернулся и галопом помчался назад по дороге, исчезая из виду.

Все вокруг него были в экстазе. Никакой дисциплины в рядах Суздальцев больше не было, люди громко ликовали, потрясая оружием, улюлюкая вслед одинокому всаднику. Подошел улыбающийся Ганс.

— Слишком легко, — сказал он.

— Это наша последняя легкая победа, — резко бросил Эндрю. — Их вождь был осторожен, и хотя он сделал ошибку, но, думаю, увы, не повторит ее в следующий раз.

Итак, теперь их секрет известен. Он предпочел бы, чтобы тугары вплоть до предстоящего главного сражения не понимали, с чем имеют дело. Неожиданность могла бы решить исход битвы в их пользу, но его вынудили раскрыть карты.

— Ну что ж, — сказал Ганс. — По крайней мере, это поднимет наш дух. Может быть, только ради этого стоило это сделать.

— Будем надеяться, что нам не придется расплачиваться за это позже, мой друг.

Протянув руку драматическим жестом, Касмар ждал, пока два прислужника закатают ему рукава. По толпе прошел шепоток ожидания, заполнившие всю площадь люди замерли от ужаса.

Эмил вышел вперед, держа тонкую серебристую иглу. Кивнув, Касмар благословил сначала старого доктора, а затем руку с иглой. Прежде чем священник успел понять, что происходит, игла вонзилась в него и тут же была вытащена.

Зрители испустили вздох изумления.

— Это было просто, — воскликнул Касмар. — И оспенная болезнь не поразит тех, кого будут так же лечить. Как ваш духовный пастырь, мои верные прихожане, я приказываю вам всем сделать то же самое. Все церкви на Руси будут открыты, и доктор или те, кого он назначил своими помощниками, будут в них спасать нас всех. Я также приказываю, чтобы через десять дней был изгнан из города всякий, у кого на плече не будет такой отметки святости.

Благословив толпу, Касмар уступил место Калинке, который взошел на большую платформу, сооруженную перед церковью.

— Даже мыши могут убить дракона, если научатся выплевывать огонь, — проревел Калинка, и напряжение в толпе спало, все разразились криками ликования.

Эндрю, стоя около возвышения, смотрел на руины дворца. С его высоких парапетов свисали десятки тугарских тел. Его тошнило оттого, что пришлось разрешить это, но он понимал, как важно показать народу, что враг может быть убит. Больше всего его беспокоила неустойчивая дисциплина среди Суздальцев. Людей невозможно было сдержать, они забивали каждого раненого тугара в безумной жажде убийства. Но он понимал, какова была бы его собственная реакция на их месте.

Итак, они встретились лицом к лицу, думал Эндрю, пока Калинка на платформе вовсю старался поднять дух толпы. Больше всего его беспокоил тот в сером. Если он не дурак, тугары будут готовы к следующей битве. Элемент неожиданности был утерян.

— Мне не стыдно за тебя, — сказал Музта спокойно, указывая на подушку рядом с собой.

Кубата устало опустился на подушку, взяв напиток, который предложил ему вождь.

— Ты не должен был защищать меня перед советом, — мрачно сказал Кубата. — Это лишь еще больше ослабило твои позиции.