– Что это за хреновина? – спросил он у Дигглби, пока Гын Джу и Пурна обсуждали, как протащить в дверь непослушное бревно, не повредив себе пальцы.

– Это то, ради чего мы пришли сюда, – важно ответил паша. – Наш помощник в поисках. Думаю, он выведет нас прямо к Марото.

– Да? – Мрачный посмотрел на узор, вырезанный на дереве, и с содроганием отвел взгляд.

Еще одна неисправимая дурная привычка – пялиться на вещи, которые лучше вообще никогда не видеть. Рисунок на столбе напоминал знаки людей Шакала. Такой резьбой покрывали скорлупу орехов гигантского баобаба; насаженные на китовые кости, они обозначали границы охотничьих угодий. Мрачный не хотел полагаться на хитроумные устройства одного известного пожирателя демонов, и теперь мудрые Древние Смотрящие приготовили ему новое испытание: разве можно доверять шаману из племени Шакала больше, чем Хортрэпу? Впрочем, что еще остается делать?

– Пожалуй, мне стоит извиниться перед ней, раз уж она помогла нам.

– Она и так все поняла… не нужно ничего объяснять, – проворчала Пурна, в конце концов оттолкнув Гын Джу и решив в одиночку вынести задний конец столба наружу.

– Но она сказала: если ты захочешь попросить ее о чем-то, она будет рада накормить тебя булочками и оказать помощь, – добавил Дигглби.

– Нет, она выразилась не совсем так, – возразил Гын Джу, появляясь из дверей вслед за Пурной со шкатулкой из орехового дерева в руках. Когда он заходил в лавку, этого ларца у него точно не было. – Но если собираешься заглянуть к ней, не стоит медлить. Дигглби говорит, через час все городские бани будут переполнены.

– Знаете… я так и сделаю. – Мрачный решил, что ведьма, способная создать волшебный столб, который знает, где искать его пропавшего дядю, и ответить на вопросы грубого Рогатого Волка, не должна быть чересчур злобной. – Она может помочь с чем угодно, да?

– Но не бесплатно, – напомнила Пурна, и по смурному взгляду девушки Мрачный понял, что речь идет не о монетах.

Впрочем, это и к лучшему, потому что он никак не мог привыкнуть к обычаю иноземцев расплачиваться кусками металла или камня, а не полезными вещами и поступками. Неплохо бы для разнообразия вернуться к доброму кремнеземскому обмену, благо Добытчица, похоже, разделяет убеждения Мрачного. Даже если из этого ничего не выйдет, он хотя бы извинится за то, что принес в ее новую жизнь воспоминания о старой вражде, выслушает ее условия и только после этого примет решение. Мрачный вернул конец бревна Дигглби, который тут же принялся ворочать тяжелую ношу то так, то этак, изобретая способ держать ее одной рукой. В конце концов он последовал примеру тапаи и взвалил дрын на плечо, а Гын Джу направился к Принцессе, гораздо внимательней разглядывая обитую медью деревянную шкатулку, чем дорогу у себя под ногами.

Мрачный вошел в темную дверь. Мерцающие искорки играли на занавеске, разделявшей комнату на две части, слабый луч света, пробивавшийся сквозь темноту, показывал гостю дорогу в заваленной самыми разными товарами лавке… Ароматы чая и свеч были теперь едва ощутимы, их подавляли другие запахи, знакомые, дразнящие. Перченая уха. Овощные бананы. Суп из буревестника. Батат, жаренный в тюленьем жире.

Надо же, Мрачный столько всякого наговорил хозяйке, а она не только готова помочь ему, но и, по обычаю Кремнеземья, прибавила к сделке настоящий пир. Он нерешительно шагнул в темную комнату, размышляя о том, как выразить словами просьбу. Очень не хотелось все испортить.

После бесконечных сомнений и пустых разговоров об уготованной Мрачному роли в планах Безликой Госпожи и Холодной Софии наконец появился тот, кто утверждает, что готов исполнить любую его просьбу. Для человека, не спавшего спокойно ни одной ночи с тех пор, как повстречал разгневанную богиню, а затем и ее заклятого врага, небольшой толчок в правильном направлении способен стать более желанной наградой, чем любой талисман или драгоценность… Конечно, если предположить, что Добытчица захочет его дать. Вероятно, это какое-то сообщение. Но получит ли варвар прямой ответ на вопрос, что может смертный противопоставить воле богов и собственной неуверенности, или женщина предпочтет говорить иносказательно, загадками?

И вдобавок ко всему прочему, что делать с ее советом? Принять как решение всех проблем, надеясь на то, что шаманка из племени Шакала знает о его судьбе больше, чем он сам? Чтобы отыскать дядюшку Трусливого, он уже воспользовался колдовством тех, кто убил его отца и покалечил дедушку; так ли уж нужно еще раз прибегать к помощи чар? Конечно, эта ведьма больше не принадлежит к людям Шакала и сам он уже не Рогатый Волк, но над занавеской в ее лавке висит железная шакалья маска – точно такие же он видел на войне с кланом безумных засранцев, поклонявшихся голодному богу Врат Кремнеземья.

Он закрыл глаза и вспомнил дразнящий запах кухонного горшка в доме матери. А затем отогнал его, как поступил со всеми воспоминаниями о прежней жизни. Только для дяди Трусливого Мрачный сделал исключение. Он найдет подонка и рассчитается с ним и больше никогда не будет думать о Мерзлых саваннах, а обратится мыслями к собственному будущему. Никакая ведьма, никакой талисман не укажут ему дорогу точнее, чем собственное чутье, и он, покончив с Трусливым, отправится прямиком к Холодной Софии, чтобы вызвать ее на решающий поединок. Никогда заранее не узнаешь, что ты должен делать, пока не будешь готов к этому.

Разумеется, не случится ничего дурного, если он разделит трапезу с шаманкой из племени Шакала, отведает сладкого батата, хрустящих бананов и пряного бульона с кругляшками растопленного жира… Правда, что в этом плохого?

Но у человека, взвалившего на плечи тяжелый груз, нет на это времени. Сделав вид, будто не заметил за занавеской темного силуэта хозяйки, Мрачный повернулся и вышел на грязную улицу. Однако кедровую дверь за собой затворил осторожно, без хлопка.

Чи Хён чувствовала себя голой, когда шла по лагерю без шлема и без шевелюры, под которой можно было бы спрятать опухшее лицо. Помятый шлем она небрежно покачивала на ходу, держа за клыки оставшимися пальцами. Мохнокрылка вылечила почти все раны и переломы, но левая рука оставалась слабой, поэтому упражнения были не лишними. Свои синие локоны Чи Хён последний раз видела на крыше палатки, совомыши свили из них гнездо. Она задумчиво почесала взлохмаченную поросль пепельного цвета. Наверняка новые волосы выглядели ужасно, но Чи Хён сама отослала из лагеря единственного человека, которому доверила бы свою прическу, даже если больше ничего не могла ему доверить.

При одной только мысли о Гын Джу ей стало тошно, и она оглянулась на пологие холмы, куда он ушел вместе с Мрачным. Конечно, зря она тоскует по нему, зря на себя злится за то, что спровадила его. Да, они очень недолго побыли вместе после его неожиданного возвращения. Но когда Чхве попросила позволения вместе с Мрачным, Пурной и Дигглби отправиться на поиски Марото, Чи Хён решила, что нельзя упускать такую прекрасную возможность побольней уязвить Гын Джу, пылко уверявшего, что готов любой ценой искупить свое хвабунское предательство. Она не собиралась прощать Гын Джу по той лишь причине, что он спас ее от стаи монстров-опоссумов, и опальный страж куда лучше докажет свою верность, помогая Мрачному, а не болтаясь в лагере. Чи Хён объяснила ситуацию Чхве и попросила ее остаться, не желая лишиться сразу двоих друзей и советников, и дикорожденная согласилась, но похвала хитроумному плану из ее уст прозвучала натянуто. Нельзя сказать, что решение послать Гын Джу вместо Чхве было подсказано злостью, вдобавок принцессе не хотелось подвергать приближенных риску ради сбежавшего старого Негодяя. Но все же она гордилась своей находчивостью.