– Оказалось, кое-кто в деревне знал о проблемах Фэна в Соединенных Штатах. Поскольку само слово «проблемы», которое они использовали, могло означать что угодно, сначала я подумал, что до них дошли слухи о драке Фэна в Нью-Йорке, за что он и был арестован. Но вот директор фабрики Пань употребил другое слово: он сказал, что еще до исчезновения Вэнь до него доходили слухи о «делишках» Фэна с американцами. «Делишки» – это уж нечто иное. Если о «делишках» знали односельчане Фэна, я не понимал, почему гангстеры так терпеливо выжидали, пока сюда не приехала инспектор Рон. Они могли похитить Вэнь и раньше.

– Да, это было бы гораздо проще. Увы, данное соображение я упустил из виду, – огорченно сказал Юй.

– У мафии были достаточно веские причины опередить нас в поисках Вэнь. Но когда в Фуцзяни и в Шанхае стали происходить «несчастные случаи», я задумался. Почему вдруг они стали действовать так смело? Значит, все наши разговоры записывались на пленку, и в деле были замешаны какие-то полицейские. После того случая в прошлое воскресенье на рынке Хуатин мои подозрения окрепли.

– В прошлое воскресенье… – попытался припомнить Ли. – Кажется, вы брали выходной, не так ли?

– Да, – ответила Кэтрин. – Мы со старшим инспектором Чэнем решили пройтись по магазинам. И на уличном рынке стали свидетелями полицейской облавы. Но с нами ничего не случилось, – уклончиво сказала она, видя удивленное лицо Ли. – Значит, вы уже тогда о чем-то знали, старший инспектор Чэнь?

– Не столько знал, сколько догадывался, но еще не до конца понимал ситуацию. Честно говоря, даже сегодня мне не все ясно.

– Старший инспектор Чэнь не хотел поднимать ложную тревогу, инспектор Рон, – поспешно вставил Юй.

– Понимаю. – Кэтрин не видела необходимости, чтобы Юй бросался защищать своего босса. – Тем не менее…

– В деле было полно всяческих неожиданных поворотов, инспектор Рон, так что будет лучше, если я буду следовать за хронологией событий. И у вас, и у меня на разных стадиях расследования возникали свои подозрения, которыми мы делились. И не раз именно ваши замечания помогли пролить свет на ситуацию.

– Вы мне льстите, старший инспектор Чэнь.

– Да нет, так на самом деле и было! Помните наш разговор в ресторане «Деревня Зеленая Ива»? Вы привлекли мое внимание к тому, что, хотя в последнем разговоре с женой Фэн попросил ее немедленно связаться с ним, как только она окажется в безопасности, она ему не позвонила.

– Да, ее поведение меня озадачивало, но тогда я еще не знала, что она уже находится в безопасном месте. Кажется, мы говорили об этом в ресторане на седьмой или восьмой день после ее исчезновения.

– А потом, в кафе «Дэда», вы убедили меня, что Гу не все нам говорит, и я решил покопаться в его прошлом.

– Ну нет, не совсем так. Когда мы были в клубе у Гу, вы уже сказали ему, что имеете связи в городской автоинспекции… – Она замолкла, поймав на себе взгляд Чэня. Поставил ли он в известность секретаря Ли о разговоре об автостоянке? А может, он вообще скрыл факт их посещения караоке-клуба?

– Вы правильно сообразили втянуть в дело Гу, старший инспектор Чэнь, – заметил Ли. – Золотую черепаху поймаешь только на заманчивую приманку.

– Благодарю вас, товарищ секретарь Ли, – с трудом скрыв свое удивление, сказал Чэнь. – Затем настал тот вечер, когда мы с вами были в пекинской опере, и вы предложили мне проводить инспектора Рон в гостиницу. По дороге мы зашли в парк Хуанпу выпить кофе. Там я упомянул, что в один и тот же день мне поручили заниматься сразу двумя делами: убитым в парке и розысками Вэнь. Инспектор Рон вскользь заметила о возможной связи между этими делами. До того вечера такое простое соображение мне и в голову не приходило. Но что еще более важно, она связала раны, нанесенные топором, с рассказами о мафии, в которых убийство намеренно совершается таким способом, который может указывать на банду соперника…

– Раны от топора указывали на причастность к убийству мафии, это было нечто вроде автографа триады, как с самого начала подчеркнул следователь Юй, – сказал Ли.

– Да, называется «смерть от восемнадцати топоров», – заметил Юй. – Самая жестокая расправа, принятая у «Летающих топоров».

– Правильно, именно это и навело меня на подозрения. Не слишком ли все очевидно? Так что замечание инспектора Рон заставило меня подумать о другой возможности. Человека в парке намеренно убили в манере «Летающих топоров», чтобы свалить ответственность на них. В результате «Летающие топоры» должны были разбираться с этим делом и отвлечься от розысков Вэнь. Кроме того, труп в парке направлял внимание полиции по ложному следу. Если следовать данной гипотезе, напрашивался вопрос: кому это выгодно? Выигрывал тот, у кого была более острая необходимость найти Вэнь, чем у «Летающих топоров».

– Кажется, я начинаю понимать, старший инспектор Чэнь, – медленно сказал Юй.

– Так что примите мою благодарность, инспектор Рон. Хотя меня и мучили разные подозрения, я был совершенно растерян, никак не мог собрать воедино все разрозненные сведения. Мне помогли именно ваши замечания.

– Благодарю вас, инспектор Рон. Вот замечательный пример плодотворного сотрудничества между силами правопорядка наших стран. Почти как в символе тайцзи – инь в полном согласии с ян… – Ли закашлялся, прикрыв рот рукой.

Она поняла его смущение. Занимающий высокую партийную должность Ли должен был следить за своими словами, даже употребляя с виду безобидную метафору, которая тем не менее противоречила линии партии, поскольку мужские и женские элементы происходили от древних символов.

– В тот же вечер мне позвонил Старый Охотник, – продолжал Чэнь. – Он рассказал, что ему звонил Гу и расспрашивал о пропавшем фуцзяньце. Новый поворот стал для меня неожиданностью. Гу рассказывал нам о загадочном посетителе из Гонконга. Почему же он искал фуцзяньца? Так что тот вечер в парке Хуанпу впервые поставил меня на верный путь расследования.

– Парк Хуанпу оказался для нас счастливым, – сказала Кэтрин, – в соответствии с теорией о пяти началах. Так что удивляться нечему.

– Не могли бы вы объяснить поподробнее, инспектор Рон? – попросил Ли.

Очевидно в противовес ей, он не знал многих подробностей жизни Чэня, хотя и прочил его в качестве своего преемника.

– Это шутка моего отца, товарищ секретарь Ли, – сказал Чэнь. – Главное – в тот вечер меня осенила еще одна мысль. Инспектора Рон заинтересовали две строки, начертанные на моем веере. Автор стихов Дайфу. Я задумался о загадочной смерти Дайфу, а потом снова подумал о найденном в парке убитом. И во мне укрепилось предположение, что труп был перенесен в парк для того, чтобы отвлечь внимание от чего-то другого, более важного, или чтобы перевести подозрения на другую организацию, как я думал, рассуждая о смерти Дайфу.

– Но мне вы ничего не сказали! – укорила его Кэтрин.

– Дело в том, что все это как-то срослось у меня в голове уже поздно вечером, когда я вернулся домой. Я нашел стихотворение, чтобы припомнить все возможности, которые я исследовал, прежде чем написать его. В результате на следующий день я смог почитать вам его в «Подмосковье», – с улыбкой признался он. – Нет, это не самые мои любимые стихи, хотя они навеяли на меня поэтическое настроение, когда мы были на рынке Хуатин.